«Хотели бы Вы попасть на государственную службу?» — спросила она.
«Материальное положение моего отца сильно затронуто отменой крепостного права, — ответил я, — поэтому у
«А какую бы карьеру Вы предпочли? — спросила она. — Дипломатическую, в министерстве финансов, или на службе правительству, или что-то еще?» — продолжала она.
«Больше всего меня интересует сельское хозяйство и всё с ним связанное».
«Прекрасно, тогда сходите к министру Зеленому[186] и скажите, что это я направила Вас к нему. А раз уж Вы тут в одиночестве, приходите проводить Ваши вечера сюда. Вы всегда найдете кого-нибудь в гостиной».
Я раскланялся… Затем Великая княгиня поднялась и я попрощался, как умел, с этими двумя грациозными и образованными дамами, а на следующий день пошел к министру.
Нужно было помнить, что в России — самой сельскохозяйственной стране в мире — не было даже министра сельского хозяйства! «Министерством» являлся всего лишь отдел по государственным землям. Тем не менее, Петровско- Разумовская академия уже существовала в Москве, и кроме нее, было еще два или три сельскохозяйственных института в провинциях.
Министром был генерал в отставке, старый моряк с крестом, который усадив меня, принялся расспрашивать.
«Кто Вы и где Вы учились?» — сразу же спросил он меня.
«Я учился в Дерпте, где получил степень магистра сельского хозяйства, и в Гейдельберге, где получил степень доктора философии».
«Что Вы думаете о практических школах по сельскому хозяйству?» — спросил он меня.
«Я думаю, что они весьма необходимы, — ответил я, — но их польза не станет большой, если люди, которые будут руководить ими, не будут иметь прочные знания, основанные на научной основе».
«Что Вы думаете о сельскохозяйственной академии в Москве?» — спросил он.
Я, хорошо знавший, чего стоили студенты, когда они покидали стены той академии — известные всем своим невежеством — предпочел не отвечать то, что я думаю о ней, и я стал объяснять свою точку зрения на то, как должен быть организован сельскохозяйственный институт. Ведь в 1866–1867 годах работы по отмене крепостного права вызвали необходимость совершенно новых мер, чтобы помочь сельскому хозяйству преодолеть трудности из-за новых условий.
«Я думаю, сударь, что в такой большой стране, как Россия, где мало железных дорог и с таким большим разнообразием климатических зон, необходимо создать центр, где человек, работающий в разных отраслях сельского хозяйства (от винограда и пшеницы до льна и табака), смог бы обратиться за научными объяснениями к профессорам, которые преподают химию в сельском хозяйстве и физиологию растений. Эти профессора могли бы иметь лаборатории, чтобы управлять работой студентов последних курсов и учить этих молодых людей не только практической стороне, но также и научным экспериментам, чтобы возможность выполнять их существовала в разных частях страны. Таким образом можно было бы организовать в России экспериментальные станции, такие, как известные „Versuh Stationen“[187] в Германии, внесшие большой вклад в развитие сельского хозяйства этой страны: развитие зависит, кроме всего прочего, от научного знания людей, которые управляют этими станциями».
Адмирал прервал мою речь. «Не согласен ни с чем, что Вы говорите, — заявил он. — Я — за практические вещи во всем и для всего, и не думаю, что мы поймем друг друга».
Я поднялся, мы пожали друг другу руки, и я ушел.
На следующий день я поехал во дворец Великой княгини и предстал в ее гостиной, где каждый вечер небольшие группы из шести-восьми человек собирались вместе. Мы начали разговор о разных вещах, когда великая княгиня послала за мной.
«Итак, — сказала она, — посетили ли Вы Зеленого?» «Боюсь, это прошло ужасно».
«Ах,