Мое сообщение было принято к сведению. После доклада собрался было уходить, но мне предложили задержаться. Вышел на минутку в приемную, переговорил о текущих делах с Л.М. Галлером, и он уехал в наркомат. Я остался ждать, прикидывая, какие еще вопросы могли возникнуть у начальства.
– Мне кажется, Галлера на посту начальника Главного морского штаба следует заменить Исаковым, – сказал И.В. Сталин. – Галлер – хороший исполнитель, но недостаточно волевой человек, да и оперативно Исаков подготовлен, пожалуй, лучше.
К тому времени я уже достаточно хорошо знал того и другого. Л.М. Галлер был безупречным исполнителем, обладал огромным жизненным опытом, дольше, чем Исаков, командовал кораблями и флотом, но с годами стал чрезмерно осторожным и не всегда действовал уверенно, инициативно. Исаков отличался более высокой теоретической подготовкой и большими волевыми качествами. У меня и самого сложилось мнение, что И.С. Исаков в качестве начальника Главного морского штаба был бы на своем месте. – Думаю, получится хорошо, – ответил я. Так и было решено. И.С. Исакова назначили начальником Главного морского штаба, Л.М. Галлера – моим заместителем по судостроению. О разговоре со Сталиным я сразу же рассказал Галлеру. Замена произошла без всяких шероховатостей. Л.М. Галлер был тогда уже в годах, честолюбием не страдал. Приказ есть приказ – так воспринял он новость.
– Приложу все силы, чтобы помочь вам и на этой работе, – сказал чистосердечно Лев Михайлович.
И.С. Исаков назначением был доволен. Новая должность больше соответствовала его активной натуре».
В другом месте своих мемуаров Н.Г. Кузнецов пишет о том, как именно Сталин подыскивал ему помощников: «Волею судьбы, волною вынужденных перемещений и без особого личного стремления я к началу Великой Отечественной войны оказался на вершине иерархической лестницы в Военно-Морском Флоте – наркомом ВМФ в звании адмирала. Убежденный сторонник последовательного продвижения по службе, я повышался чересчур быстро, перескакивая некоторые инстанции и не выдерживая даже минимально положенного времени на некоторых должностях. Так, мне не пришлось командовать соединением кораблей и служить на штабной работе в центральном аппарате, подготавливая себя к должности наркома. Это, бесспорно, недостаток, который я сознавал, пытался компенсировать его подбором опытных людей в свои заместители и чаще советовался с ними. Это оказывало положительное влияние, если заместителем работал такой на редкость нечестолюбивый и порядочный адмирал, как Л.М. Галлер, и несколько иначе было, когда моим первым заместителем был образованный, но довольно честолюбивый адмирал И.С. Исаков. Первый отдал себя целиком флоту и бескорыстно помогал, второй, помогая, требовал за это платы и при случае мог подставить ногу, о чем я откровенно писал, вспоминая один разговор в кабинете И.В. Сталина в 1946 году. Тогда Сталин прямо в его присутствии указал на И.С. Исакова, как на адмирала, настроенного властолюбиво против меня, а тот, смутившись, должен был выдержать при мне это замечание».
Помимо заместителей наркома Сталин лично занялся подбором и назначением новых командующих флотами. Заметим, что на всех четырех флотах командование было полностью сменено. Балтийской флот возглавил однокашник Н.Г. Кузнецова по ВМУ им. Фрунзе В.Ф. Трибуц (39 лет), Черноморский флот – Ф.С. Октябрьский (40 лет), а Северный – А.Г. Головко (34 года). На должность командующего Тихоокеанским флотом Н.Г. Кузнецов рекомендовал своего старого сослуживца по Черноморскому флоту И.С. Юмашева, занимавшего тогда должность командующего Черноморским флотом, с присвоением звания флагмана 1-го ранга (с июня 1940 г. – вице-адмирала). Командующий Балтийским флотом 40-летний В.Ф. Трибуц имел за плечами службу на линкорах, командовал эсминцем. Однако служебный путь от командира эсминца до командующего флотом прошел всего за три года, что не могло не сказаться на его уровне оперативной подготовки. Командующий Черноморским флотом 42-летний Ф.С. Октябрьский кораблями вообще не командовал, причем всю службу провел на торпедных катерах, не имея представления о практике командования серьезными корабельными соединениями. Самый молодой из всех, командующий Северным флотом А.Г. Головко также являлся катерником, большую часть службы прослужившим на речных и озерных флотилиях… При этом, к достоинствам последнего следует отнести опыт войны в Испании, к тому же управлять малочисленным Северным флотом было гораздо легче, чем тремя остальными. Из четырех командующих флотами самым опытным и грамотным являлся, безусловно, И.С. Юмашев. Начав службу матросом в царском флоте, он прошел последовательно все ступени флотской службы, командовал эсминцем и крейсером, дивизионом эсминцев и бригадой крейсеров.
Как Сталин назначал командующий флотами? Вот как происходило, к примеру, назначение А.Г. Головко. В июле 1940 года командующего Амурской флотилией А.Г. Головко вызвали в Москву Сталин принял его в присутствии Молотова, Берии и Ворошилова. Вначале Сталин, по воспоминаниям А. Головко расспросил его о положении на Дальнем Востоке, о судостроительном заводе в Комсомольске-на-Амуре. Затем перешел к положению на Северном флоте. «Там сейчас нет порядка и дисциплины, комфлот лишь спорит с рыбниками, а дело стоит, – обрисовал ситуацию вождь. – Между тем театр большой важности, очень сложный, открытый, по-настоящему океанский театр, не в пример Балтике и Черному морю. И не надо забывать, что во время первой мировой войны связь между западными государствами и Россией была более обеспеченной по северному направлению, нежели через балтийские порты…». И тут последовал залп главного калибра: «Так что же, значит, товарищ Головко берется за это дело? – продолжал звучать в моих ушах вопрос, с которым Сталин обратился ко мне. Я ответил, что буду стараться, но не знаю, как у меня выйдет. На этом разговор был закончен». А.Г. Головко тогда едва исполнилось тогда 34 года. Но и это не было пределом, т. к. не справившийся с Северным флотом контр-адмирал В. Дрозд, которого менял Головко, был моложе его еще на полгода.
Но как оказывается, Сталин лично занимался не только назначением командующих, но и начальников штабов флотов. Он лично подбирал и их заместителей! Из воспоминаний адмирала В.Ф. Трибуца «Балтийцы сражаются»: «В январе 1938 года, когда я уже работал в штабе флота, меня вызвали в Москву. В день приезда поздно вечером мы вместе с наркомом ВМФ поехали в Кремль. Не зная причины вызова туда, я, конечно, волновался. После ожидания в течение некоторого времени нас пригласили в кабинет И.В. Сталина. Я видел его впервые. В кабинете находились и некоторые члены Политбюро. Сталин поздоровался с нами, потом, расхаживая по кабинету, он задавал вопросы, касающиеся обстановки на Балтике и в Финском заливе, интересовался состоянием нашего флота и флотов сопредельных государств, просил дать оценку некоторым классам кораблей, их боевым возможностям. На мой взгляд, это было что-то вроде экзамена. Я обратил внимание на знание Сталина многих деталей военно-морского дела, особенно хорошо он был знаком с тактико-техническими данными наших кораблей. Потом Сталин поинтересовался моей личной жизнью, национальностью, образованием. Беседа была довольно длительной. Вскоре мне сообщили об утверждении меня в должности начальника штаба флота».
При этом заметьте, что беседа Сталина с Трибуцем не была формальной, как это происходило в последующем с другими руководителями СССР. Сталин не только реально выяснял, что за человек этот новый назначенец, проверял его военно-морскую эрудицию, но и, пользуясь случаем, сам узнавал для себя что-то новое в военно-морском деле.
Из посмертных мемуаров наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова «Крутые повороты»: «…К этому времени (времени назначения Н.Г. Кузнецова на должность наркома – В.Ш.) на флотах произошли крупные перемещения руководящего состава и было выдвинуто много молодых и недостаточно опытных командиров. Основными вопросами, которые я готовил и должен был лично докладывать, были вопросы по утверждению оперативно-тактических заданий на заложенные или закладывающиеся корабли. Если совещание было небольшое, то собирались, как правило, в кабинете Сталина, а если приглашенных было много, то в одном из небольших залов в Кремле. Предварительная подготовка всех вопросов поручалась Молотову и Жданову, и они, передавая те или иные указания Сталина, требовали доложить им подготовленный мною вопрос или документ. С первых же заседаний мне бросилось в глаза, что предварительная подготовка для моих «шефов» не имеет большого значения. Они весьма просто меняли свои мнения, высказанные еще вчера, если Сталин высказывал свои, являвшиеся для них законом. Противоречить никто не решался. Но решающее мнение Сталина часто не совпадало с моим, как специалиста-моряка, а я не мог рассчитывать на поддержку Жданова или Молотова и должен был полагаться только на себя. Что мне не следует надеяться на кого-либо, а нужно самому стараться доказать все Сталину, это я понял сразу. Сталин никогда раньше не соприкасался с флотом. Если армейские вопросы его занимали еще в годы гражданской войны и в мирный период строительства Вооруженных Сил, то с флотскими проблемами правительство вплотную столкнулось в середине 30-х годов. Проводимая политика и выход страны на мировую арену подсказывали, что без флота делать это уже невозможно. Национально-освободительная борьба в Испании явилась одним из ярких тому доказательств. С одной стороны, я наблюдал доброжелательное отношение Сталина к флоту, с другой – видел его недостаточную компетентность в морских вопросах и нежелание прислушаться к морякам-специалистам. Можно привести пример, когда при обсуждении оперативно-тактических элементов новых кораблей я обращал внимание на необходимость иметь более или менее одинаковую дальность плавания линкоров и крейсеров и на желательность по возможности увеличить запас хода эсминцев, которые призваны сопровождать эскадру. Сталин не придавал этому значения, заявляя, что для пополнения кораблей всем необходимым будем иметь базы где нужно. В подобных вопросах, когда Сталин недопонимал их значение, судостроители обычно брали верх и хором поддерживали его, а мои шефы, Жданов и Молотов, как правило, молчали, выжидая, что окончательно скажет Сталин. Если моряки проявляли достаточную настойчивость и упорство, тогда удавалось в конечном счете добиться нужного решения. Но если моряки не настаивали на своем, гражданские специалисты-судостроители проводили свои взгляды, часто выгодные для них, но неправильные с точки зрения военных моряков. После XVIII съезда партии мнение Сталина считалось уже неоспоримым. Беру для примера всего один крупный вопрос: судостроительная программа. Неизвестно почему, скажем, нравились Сталину тяжелые крейсера, и никто не смел высказывать иного мнения. «Сталин обещал голову снести тому, кто будет против этих крейсеров», – сказал мне однажды крупный работник Наркомсудпрома А.М. Редькин…»
При этом, если Сталин понимал, что в каком-то вопросе Кузнецов более компетентен, чем он, то к мнению наркома прислушивался.
Из воспоминаний Н.Г. Кузнецова: «В период становления наркомата ВМФ было решено в составе Военно-морского флота иметь авиацию как самостоятельный род морских сил и подчинить ее наркому ВМФ через начальника специального управления. Правда, такая форма организации не всем была понятна. Поэтому в правительстве снова возник вопрос: а не следует ли флотскую авиацию оставить, как и прежде, под началом командования Военно-воздушных сил наркомата обороны?
Однажды, когда я был на приеме у Сталина, он взял со стола какую-то бумагу, бегло пробежал её и вдруг спросил:
– Значит, вы все-таки настаиваете на том, чтобы флотская авиация подчинялась морякам?
– Да.
Сталин положил обратно на стол документ, и я понял, что это было одно из писем, в котором выражалось сомнение по поводу только что разработанной организации авиации как самостоятельного рода сил в системе Военно-морского флота. Я постарался как можно убедительнее обосновать правильность такой точки зрения. Сталин слушал внимательно, не перебивая. Судьба флотской авиации была решена так, как мы того хотели. Начальником управления авиации ВМФ назначили генерал-лейтенанта С. Жаворонкова, которого я знал по службе на Черноморском, а потом на Тихоокеанском флоте».
Так что утверждая в одной из книг своих воспоминаний, что Сталин не желал прислушиваться к морякам-специалистам, Кузнецов в другой своей книге приводит совершенно обратные примеры…
Прошу прощения перед читателями, за то, что и в дальнейшем буду вынужден много цитировать наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова. Во-первых, он как никто другой из моряков много и достаточно близко общался со Сталиным. Во-вторых, как нарком он был наиболее осведомлен обо всех делах ВМФ. Наконец, в-третьих, Кузнецов оставил несколько книг подробных воспоминаний обо всех этапах своей службы.
Что касается воспоминаний Н.Г. Кузнецова, то принимать их на веру следует особо осторожно и вот почему. При жизни Н.Г. Кузнецова были изданы три тома его воспоминаний: «Накануне» (о службе и жизни автора повествования до Великой Отечественной войны), «На флотах боевая тревога» (о первоначальном периоде Великой Отечественной войны) и «Курсом к победе» (о завершающем этапе Великой отечественной войны). В отношении авторства этих трех книг никаких сомнений быть не может – Н.Г. Кузнецов писал их лично, сам корректировал и подписывал в печать гранки. Следует отметить существенную деталь – во всех трех вышедших при жизни Кузнецова книгах, он избегает серьезных негативных оценок Сталина. Наоборот, все, что касается Сталина, написано, как правило, с большим уважением. А много лет спустя после смерти Н.Г. Кузнецова, в конце 80-х годов начали печататься неизвестные дотоле заметки бывшего наркома. Официально считается, что их он многие годы писал «в стол». Этакий кукиш в кармане. При этом посмертные записки были написаны совершенно в другом стиле, полностью в духе «нового перестроечного времени». В этих записках Н.Г. Кузнецов неустанно обличал недостатки советского строя и особенно щедро поливал помоями Сталина. Поэтому наиболее сочные выдержки из посмертных мемуаров Н.Г. Кузнецова с радостью начала публиковать перестроечная пресса, отводя под них целые развороты центральных газет. В конце концов, вышла и обличительная книга «Крутые повороты», написанная, опять же, полностью в духе «демократических» обличений советской государственной системы и лично Сталина. Совсем недавно стало известно, что невестка бывшего наркома в очередной раз, якобы, нашла некие новые, доселе неизвестные его записи, и по ним готовит очередную изобличительную книгу… Что же это за такой домашний архив, в котором многие десятилетия находят и находят новые и новые сенсационные рукописи? А может это сам покойник с высей горних сам что-то надиктовывает раз за разом?