– Ты нежная, но смелая... Люблю смелых...
Еще один поцелуй. Горячий, гораздо горячее... и на сей раз губы Шуны скользили все ниже и ниже, чертя огненный след на шее, груди, животе... Айна не сдержала тихий стон и вцепилась руками в плечи этой безумицы.
Она и в самом деле успела забыть, как это бывает.
Сквозь волны огня Айна услышала хрипловатый чуть насмешливый голос:
– А теперь представь себе, что это он...
Айна представила.
У нее всегда было богатое воображение.
Но даже если бы и не представляла, остановить все происходящее она не хотела бы. И не смогла б.
Растянутое в кисель время медленно собиралось обратно.
Лежа на полу каюты, Айна бездумно взирала на равномерно покачивающийся фонарь.
Несмотря на наготу, ей было тепло. И внезапно так хорошо в кольце тонких девичьих рук... Волосы Шуны разметались у нее на груди, они пахли вином... все вокруг пропахло этим прекрасным вином из лучших королевских запасов. Вином и огнем.
Шуна ласково водила пальцем по обнаженной груди Айны и оставляла на шее легкие, как прикосновение пера, поцелуи.
– Не бойся, – сказала она вдруг. – Я никому не расскажу об этом. Правда. Хоть я – то еще трепло... Никому. Даже Эли.
– Спасибо, – прошептала Айна. Способность мыслить постепенно возвращалась в ней вместе с удивлением и запоздалым чувством стыда. Она набралась смелости и спросила: – Шуна... зачем ты сделала это?
Губы стали еще нежней.
– Дурочка ты... Разве для любви нужны причины?
Любви?
– Ты меня едва знаешь...
– Ну и что, – Шуна усмехнулась. – Это заразно. Я заразилась от твоих парней. Они слишком красиво о тебе говорили оба... Сначала я тебя ненавидела, а потом захотела понять, что эти колдуны в тебе нашли.
– И как? Поняла? – под левой ладонью Айна ощущала длинный кривой шрам на худой спине.