– Верно...

– Чего ж медлить? Ты нужна ему, он нужен тебе, все отлично сходится.

Айна обернулась и заглянула в глаза Шуне.

– А тебя это почему так волнует?

Ответом ей был странный, прерывистый смех.

– Ну, может я просто боюсь, что ты передумаешь и попытаешься отобрать у меня моего огненного мальчика...

Айна покачала головой.

– Даже если бы я передумала... он не передумает точно.

– Ага. Я знаю. Он уже меня убедил. Но все же... мне будет спокойней, когда я увижу следы от страстных поцелуев принца на этой нежной шейке! – Шуна провела пальцем по обнаженной коже Айны и добавила совсем тихо и вкрадчиво: – Я все еще могу напомнить, как это бывает...

Прежде, чем та успела сказать «нет», смешливые губы медленно скользнули от виска вниз по щеке и дотронулись до ее собственных. На сей раз их прикосновение было нежным и невесомым, таким бережным, что у Айны не нашлось ни одного слова, чтобы воспротивиться.

Шуна тоже ничего не пыталась сказать. Вместо этого она обошла стул и легко, как орех из расколотой скорлупки, вытащила из него Айну, лишь слегка потянув ее к себе за руку.

Море плескалось за боротом. Корабль мерно покачивался, переваливаясь с боку на бок. И степной воровке ничего не стоило увлечь Айну за собой к стене, на которой висел фонарь. Не прерывая своего поцелуя, Шуна прижала ее к гладким доскам. Одной рукой она снова взялась перебирать пряди волос Айны, а другой стала медленно расстегивать пуговицы ее куртки – одну за другой...

«Зачем? Шуна, зачем?.. Что же ты делаешь, безумная?..»

Вопросы тонули в океане огня, который стремительно растекался по всему телу.

И не было больше ни гнева, ни страха. Только пьянящее чувство, что она стоит на краю обрыва, и, если сделать еще шаг, непременно упадет... или полетит.

Расстегнутая куртка упала на пол, а следом за ней – и рубашка.

– Ты красивая, северная девочка... – всего лишь на пару мгновений Шуна отступила назад, чтобы посмотреть на Айну полными желания глазами. В ее зрачках отражалось пламя фонаря, и они казались еще более дикими, чем обычно. А потом она рывком сбросила и свою куртку тоже, прижалась тесно, обхватив Айну так, словно та была скалой в море, а вокруг бушевала буря. – И такая нежная... такая маленькая внутри...

Айна почувствовала, как к ее щеке прикасается щека Шуны – мимолетно, бархатно... Сначала лишь щека, а затем и губы... пахнущие пряным и сладким. Чуть приоткрытые, они скользили по коже, оставляя за собой полосу жара. И невозможно, невыносимо было противиться этому огню, что поднимался изнутри, охватывая ее целиком. Айна и сама не поняла, в какой момент ее собственные губы раскрылись навстречу поцелую, который пронзил насквозь сильнее, чем она могла бы вообразить в самых дерзких хмельных фантазиях.

Мыслей не осталось.

Ничего не осталось, кроме ловких маленьких пальцев, которые стянули с нее штаны и оказались там, где зарождался огонь... и где прежде еще не бывала ни одна женщина.