– Гиблое место, в гиблое место семью привели. Жив ли Вася? – Арина говорила не обращаясь к Марфе и Елене.

– А как все хорошо начиналось. Десять деток родила, какие дети были! Павла увели, прикладом в спину. А он всех сберег в  оккупации, все в деревне живы. Помогал слабым. Вот как судьба поворачивает. Чужих сберег, а свои сыновья погибли на войне за Родину.

Марфа с Еленой плакали.

– Ушел Миша к отцу, к сестрам и братьям.

Марфа зажгла лампадку. В хату зашли дети, поздоровались.

– Давайте обедать, мойте руки, – сказала Арина, – Я с утра вышла, не завтракала.

Марфа поставила на середину стола большую чашку с горячей похлебкой, торопливо положила деревянные расписные ложки рядом:

– Хлеба нет, не обессудьте.

Марфа перекрестилась перед иконами и села к столу.

– Пишет сын? – Арина взглянула на Марфу. Марфа торопливо вытащила из кармана фартука несколько треугольников,

– Жив! Погнали немца.

Арина мрачно смотрела в окно:

–Мои, Костя с Мишей, не написали, теперь и не напишут. Отец их следом. Ошибку допустили, надо было уходить, не сюда надо было. Пропасть вся семья нашла здесь. А как все хорошо начиналась, какая хорошая жизнь была! Арина взглянула на Елену:

– У нас на фабрике женщины лучше выглядели и одевались. Досталась и тебе судьба тяжелая,– Арина грустно смотрела на дочь, на ее натруженные руки, на выцветшее ее ситцевое платье.

– Эх! И ничего не исправить, ошиблись мы с отцом тогда. Арина замолчала, задумалась и тут же: «Где же Вася, жив ли? Одна радость – Коленька, да внучек».

– Деревенские кланялись, а теперь радуются беде нашей, неблагодарные.

Арина говорила и говорила. Елена взглянула на Марфу, та смиренно стояла, спрятав руки под фартук. Дети сидели, опустив головы.

– Давайте обедать,– наконец сказала Марфа. Арина сняла с гвоздя небольшой узел, достала бутылку вермута,– поминем,поминем всех,– она протянула бутылку Мише:

– Ты у нас сегодня единственный мужчина за столом, открывай.

***