Еще одну историю девушки, «на которой не женятся», рассказал режиссер Владимир Касьянов в фильме «Девушка из подвала» («Как ты дошла до жизни такой», «Петроградские трущобы», «Девчонка из подвала», 1914). Собственно, основная идея фильма ясна уже из калейдоскопа названий (среди которых есть и прямая цитата из уже упомянутого стихотворения Некрасова), под которыми он выходил. Как вспоминала Алиса Коонен, исполнительница главной роли в фильме, когда она пришла со своими сомнениями по поводу картины к А. Я. Таирову, тот посоветовал согласиться: «Сюжет банальный, но Касьянов — культурный человек, думаю, он сумеет снять штампы и пошлость сценария, а что касается героини, то я уверен, что у вас получится дама с камелиями, и вы будете вызывать слезы у зрителей»¹²⁷. Как уже было сказано в начале исследования, художественный образ, предложенный А. Дюма, оказался чрезвычайно живучим и популярным на рынке сексуальных услуг в дореволюционной России.

Фильм рассказывает историю девушки, которая работает скромной швеей в мастерской «Абажуры О. Д. Шеломова», а свободное время проводит в приятной компании золотой молодежи с симпатичным студентом. Она в него влюблена, он тешит ее иллюзиями, скрывая, что помолвлен с обеспеченной дамой. В один прекрасный день его невеста случайно заходит в мастерскую и застает своего жениха в объятиях мастерицы. Молодой человек, получив порцию скандала, уходит, а женщины остаются выяснять отношения. Невеста бросается в ноги героини Коонен и о чем-то ее горячо просит. Из-за того, что титры, как и отдельные эпизоды фильма, не сохранились, можно только выдвигать версии, о чем был этот разговор. Важнее другое — победа осталась за обеспеченной, а страдающая мастерица пишет записку бывшему возлюбленному. Режиссер очень образно решает этот эпизод: девушка садится за стол, где, помимо листа чистой бумаги, находится бутылка с портвейном, а за спиной, на консоли, стоит статуэтка в виде головы черта. Закончив сочинять, она наливает в рюмку алкоголь и выпивает. Словно дьявольский промысел присутствует в ее последующем падении. А дальше — возрастной мужчина в меблированных комнатах, где накрыт стол и все готово к свиданию. Студент же, кому была отдана девичья честь, прочитав записку, попытался было застрелиться, но помешала его дама, которая зашла в комнату с ребенком, и дело закончилось ничем. Ввиду того, что сегодня фильм мы смотрим в купированном виде, возможны небольшие расхождения в трактовке событий. Однако безусловным остается факт: обесчещенной молодым барином швее ничего не остается боле, как податься в кокотки. Этот сюжет отвечает на обозначенный в названии картины вопрос: как доходят до жизни такой? А подвал, заявленный там же, как и в фильме Бауэра, указывает на социальный статус обесчещенной девушки и, конечно, на морально-нравственный уровень, когда ниже оказывается опускаться некуда.

Выходили по теме фильмы и с более драматичным сюжетом, например, «Жертва Тверского бульвара» («История одного падения») режиссера Александра Гарина (1915). На попечительстве Кати Зубовой (Нина Гофман) остается младший брат Коля: старший Павел (Петр Кашевский) в тюрьме за растрату, отец, не перенеся позора, умирает, завещая дочери «быть честной». Катя старается изо всех сил, устраивается на работу швеей, но, как подсказывает нам титр, «много ли может бедная, но честная девушка честным трудом заработать?» Особенно это становится очевидным, когда заболевает маленький Коля, а еще надо платить за жилье. Хозяйка комнаты, которую они с братом снимают, подсказывает девушке: «Что деньги? Ты сама деньги! Ты молода и красива!» Катя поддается на провокацию и совершает роковой шаг — выходит на улицу торговать собственным телом. Титр резюмирует: «Тверской бульвар — молчаливый, безучастный свидетель падения молодой чистой девушки». Оказавшись на бульваре, Катя под присмотром старшей напарницы осваивает азы профессии: присаживается на скамейку, закуривает, кашляя с непривычки, и обрабатывает первого подошедшего к ней клиента. Напарница расплачивается с сутенером, стоявшим неподалеку, за пользование местом, а Катя уводит мужчину с бульвара в меблированную комнату. После первого опыта она так разволновалась, что чуть не забывает свой гонорар: «Деньги... Это мне?..» А дальше путь в профессии идет по накатанной. Днем в скромном ситцевом платье — заботливая сестра, а по вечерам — вульгарная дама на бульварах. Двойная жизнь продолжается недолго, однажды Катю, накрашенную, с папироской во рту и сидящую на скамейке в объятиях мужчины, встречает маленький Коля. Был ли это клиент или сутенер подошел переговорить по работе, история умалчивает, да для Коли это и не важно. Он от растерянности роняет на землю учебники и обзывает сестру «проституткой».

После этой трагической встречи Катя пускается во все тяжкие, заливая боль в своем сердце водкой в кабаках, забываясь в крепких объятиях клиентов. Как подсказывает название финальной части картины «Жизнь — мгновение», девушка пытается прожить ее максимально насыщенно, забываясь в танце. В один из таких вечеров ее случайно встречает старший брат, который вышел из тюрьмы и по старой памяти решил зайти расслабиться в заведение. «Катя? Это ты?» — спрашивает пораженный Павел. А дальше все как в ужасном сне: Катин визави из ревности бросается на Павла, она бросается на помощь брату и получает в живот удар ножом. «Такова скорбная повесть жертвы Тверского бульвара», — резюмирует сохранившийся титр.

Фильм вошел в цикл «Темная Москва» и вобрал в себя все штампы работ такого толка: и красивая девушка в нужде, и бульвар — главная артерия зла в городе, и скамейка как эшафот для девичьей невинности, и пожилые усатые клиенты в номерах, и прожигатели жизни в ресторане с проститутками и цыганами, и трагический финал с поножовщиной. А главное, характерно отношение к падшей женщине — она жертва. Как героиня Коонен в «Девушке из подвала», Катя с Тверского бульвара, очевидно, историей своего падения должна была вызывать рыдания у зрителей.

Город вновь предстает смертельной ловушкой для бедной девушки. Причем неважно, Петербург это, Москва или... Рига, как в фильме «Где правда?» («Ву из эмес?», «Трагедия еврейской курсистки»)¹²⁸. Картина, снятая по пьесе Шомера (Н. М. Шайкевича), рассказывает историю бедной еврейской девушки Адель Вайзекинд (Фахлер), которая с помощью студента Рафаила Эдельгерца снимает квартиру в студенческом городке, куда приехала учиться. С учебой не складывается, и она лишается права на жительство. Об этом ей сообщает полиция и обязует в трехдневный срок по кинуть город. Адель обращается за помощью к Рафаилу, с которым у нее уже завязались романтические чувства. А тот, в свою очередь, советуется со знакомым врачом, который, согласно титрам, «предлагает Адель зарегистрироваться проституткой, что позволит ей жить в Риге». Почему молодые люди не поженились, раз такая ситуация, ответить затруднительно, вместо этого они снимают номер в гостинице, посылают коридорного за полицией и разыгрывают сцену, в результате которой Адель получает соответствующую отметку в паспорте как проститутка. Но рижским воздухом девушке пришлось наслаждаться недолго — Рафаил, получив известие о болезни отца, срочно покидает город, а саму Адель задерживают по подозрению в ограблении. Как говорится, на воре и шапка горит, причем практически буквально. Афера с профессией сыграла с девушкой злую шутку: вместе со свободой передвижения по городу она сделала ее уязвимой перед обществом. Обознавшись, пьяный купец принял Адель за воровку — на девушках были одинаковые головные уборы.

В тюремном заключении ее накрывают воспоминания: счастливое детство, затем еврейский погром, в котором погибли ее родители, и, как следствие, нынешнее плачевное положение. Где справедливость или (как заявлено в названии) «правда», почему судьба к ней так жестока, спрашивает девушка. И что самое любопытное, с этим немым вопросом она обращается на камеру к зрителю. Как можно было увидеть из разбора уже нескольких фильмов, подобное «фривольное» поведение в кадре (разрушение четвертой стены)¹²⁹ позволяют себе исключительно дамы в статусе «проститутки». Вернувшийся в город Рафаил не без помощи своего знакомого врача освобождает Адель, проясняя следователю все недоразумения, связанные с «проституцией» девушки, да к тому же нашли настоящую воровку. Однако «трагедия еврейской курсистки» была бы неполной без нервной болезни, которой девушка заболевает от свалившихся на ее голову потрясений. После освобождения она быстро угасает на руках любимого мужчины. А тот, в свою очередь, не перенеся разлуки, придя навестить усопшую, насмерть замерзает, упав без чувств на ее могилу.

По сути, девушка становится «проституткой», чтобы получить право жить в городе, а достигнув желаемого, погибает по вине приобретенной «профессии» фактически от «рук» этого самого города.

Смерть от «руки» города в контексте данного исследования очень выразительно представлена в фильме «Барышня из кафе» («Золотая грязь») режиссера Михаила Вернера (1917). В первом кадре мы видим площадь Тверской заставы с Триумфальными воротами¹³⁰. Достаточно емкий топонимический образ: во-первых, это площадь Белорусского вокзала, которая вполне коррелирует с тем, что деревенская девушка Настя Травина (А. Юрина) приехала в Москву на заработки; во-вторых, в этом кадре можно разглядеть историю триумфа (провинциалка хорошо устраивается в Москве) и падения — от ворот не так далеко до злополучного Бульварного кольца, на который девушка неминуемо попадет. Настя устраивается горничной в семью и сразу становится мишенью для внимания любвеобильного хозяина. И если поначалу его интерес тешит самолюбие девушки, то, оказавшись обесчещенной, она осознает низость своего положения. Студент Михаил, хозяйский сын, также испытывает пылкую симпатию к Насте и, видя ее, рыдающую, добивается от нее признания. Он идет на конфликт с отцом, но девушке это не помогает — хозяйка, прознав о любовном треугольнике, быстро выставляет «соблазнительницу» за дверь.

Улица радушно принимает девушку в свои объятия в лице проходящего мимо солидного господина. Он, минуя магазинную вывеску «Хлебосольство», ведет Настю в меблированные комнаты. А дальше по стандартной схеме: ласковый и заинтересованный взгляд, стакан вина и спальня. Наутро, протрезвев, девушка понимает, что поведение вчерашнего кавалера трудно назвать «хлебосольным», и от отчаяния начинает рыдать. Ее слезы трогают сердце другой горничной, работающей в этой гостинице. Она отводит девушку в кафе, где работает по совместительству, и пристраивает ее официанткой. На этом рабочем месте Настя расцветает, получив вместе с белой блузой и кружевным передником новые профессиональные обязанности. Хотя новыми их можно назвать лишь отчасти — прислуживая гостям в кафе, Настя фактически подрабатывает «десертом», который может заказать каждый любитель «сладенького», зашедший в питейное заведение. И вот, уже разодетая по последней моде, она провожает клиента после обильного чаепития к себе на квартиру, где без малейшего эмоционального надрыва, выпив с мужчиной вина, становится инициатором последующего любовного общения.

Настю такая жизнь устраивает, она, судя по следующей сцене, где пересчитывает деньги за столом, довольна собственным положением. И чтобы подчеркнуть, как героиня финансово обогатилась, а морально оскудела, режиссер приводит в ее дом отца, который, очевидно (без титров точнее сказать затруднительно), приехал навестить Настю. Та протягивает ему деньги, на что в ответ получает, судя по мимике и жестикуляции старика, осуждение ее положения и отказ от «подачки». Но не только этот семейный конфликт омрачает жизнь благополучной «официантки» Насти — ее душа разрывается между «рабочими» отношениями с клиентами и любовью к Михаилу. Из-за отсутствия титров сложно утверждать однозначно, был он ее клиентом или оставался в приятном неведении по поводу истинного занятия своей милой. Из контекста фильма второй вариант кажется более убедительным. Так, в один из его визитов к девушке на квартиру пришел и ее постоянный любовник, чем вызвал крайнее удивление у Михаила, а затем и расстройство, так как парень был мягко выставлен за дверь. Через некоторое время выясняется, что девушка беременна. И судя по тому, что врача ей помогают искать товарки из кафе, отец будущего ребенка неизвестен и рожать Настя не намерена. С «коллегой по цеху» она отправляется на медосмотр и делает аборт.

Вновь выйдя на работу в кафе, Настя в группе юношей узнает своего Михаила. Она просит разрешения у другой официантки обслужить их столик и, получив его, отправляется с подносом к своему любимому. Но Михаил бросает на девушку презрительный взгляд и уходит из кафе. Он не готов мириться с истинным занятием Насти. Это разбивает сердце героини, после чего она уходит «в город». На экране возникает уже знакомая композиция, когда обесчещенная девушка, замерев, смотрит в камеру. Разодетая Настя застыла в центре заснеженной городской площади, но церковь на заднем плане подсказывает, что при всем внешнем благополучии девушка страдает в душе и не в силах больше сносить эту боль. Настя отправляется в аптеку, а затем — уже традиционно для фильмов подобной тематики — через Софийскую набережную на бульвар, где демонстративно выпивает купленный заранее яд и умирает. Бульвар, ставший визуальным воплощением публичной профессии Насти, словно душит девушку в своем кольце.

Жертвой большого города становится и героиня фильма Кая Ганзена «Курсистка Ася» (1913). Ася (Нина Чернова) выросла в патриархальной семье с приличным достатком и трепетным отношением друг к другу. Режиссер намеренно это подчеркивает, показывая, с какой любовью и печалью провожают девушку на учебу в город мать, отец и младший брат. Так как фильм сохранился без титров, то помимо некоторых неочевидных сюжетных поворотов остается невыясненным вопрос: что же стало с обучением девушки в итоге? Можно лишь с уверенностью утверждать, это следует из названия фильма, курсисткой Ася стала, по приезде поселилась в общежитии и сразу же обзавелась бойкими подружками. Те, в свою очередь, привнесли в жизнь вчерашней провинциалки студенческие развлечения. Но не они пошатнули духовную стойкость Аси. Самоварные чаепития под звуки гитары не смогли заставить девушку выпустить из рук газету, в которой, очевидно, была опубликована информация про актера Светланова (Борис Пясецкий). Что было первопричиной — заметка, обратившая внимание девушки на этого одаренного молодого человека, или же, напротив, она, как давняя поклонница, отслеживала все статьи про него — сказать трудно. Девушка приходит на квартиру актера за автографом и вместе с ним получает контрамарку на спектакль. Ася вместе с друзьями отправляется в театр, а после спектакля — в фойе на танцы. И когда среди танцующих появляется Светланов и подходит к девушке, Ася отправляет в отставку своего кавалера из студенческой жизни и, как написала пресса тех лет, «подпав под влияние модного тенора она превращается мало-помалу в демимонденку»^{131 132}.

Родители, очевидно, не догадываются о переменах в личной жизни дочери, они исправно высылают ей деньги на студенческие нужды. А Ася тем временем сожительствует с актером. Она по-хозяйски разливает алкоголь по рюмкам и присаживается на подлокотник кресла любовника, принимая в гостях своего прежнего кавалера. Все трое в этой ситуации чувствуют себя, судя по выражениям их лиц, вполне комфортно. Актера, надо сказать, вообще ничего не смущает: во время прогулки на каток он без раздумий вручает санки с сидящей в них Асей своему приятелю, и тот радостно катает девушку. После чего все трое отправляются веселиться к актеру на квартиру в компании цыган. А дальше, как в поговорке «Любишь кататься, люби и саночки возить», Ася уже скрашивает досуг новому знакомому. Бесконечную череду богемных развлечений нарушает приезд родителей, которые шокированы образом жизни их дочери. Без титров мы можем только догадываться, что было сказано ими друг другу, но Ася в рыданиях бросается в ноги матери. А затем в следующем эпизоде как ни в чем не бывало разбавляет мужскую компанию на очередном застолье, без особого энтузиазма, со страданием на лице. Финал этой «студенческой» драмы до конца не ясен — согласно изображению, к Асе в очередной раз захаживает бывший кавалер, она ему радуется и изливает душу, к концу своего рассказа осознавая глубину собственного падения. Последний кадр — Ася сидит одна на стуле, обхватив от отчаяния голову руками. Однако из описания «Сине-Фоно» 1913 года¹³³ мы можем узнать, что «и в этом состоянии она еще сохранила во всей красе свою душу, и, не допустив себя до окончательного нравственного падения, она имеет мужество прервать эту жизнь и кончает с собой». Собственно, столичная жизнь Аси становится очередной историей, как большой город сломал жизнь невинной провинциалки, толкнув ее в объятия непорядочного мужчины творческой профессии. В фильме достаточно деликатно показан быт типичной содержанки, без профессиональных подробностей.

Женщина в таких фильмах — лицо, безусловно, страдающее, однако и она порой в состоянии за себя постоять. Этому, например, посвящен, судя по описанию, фильм «Месть падшей» режиссера Максимилиана Гарри (1917). Красотка Тамара приехала погостить к институтской подруге Нине в имение. К ней воспылал чувствами овдовевший любодей Черняев, отец Нины. Он заморочил голову девушке так, что та без оглядки бросилась в его объятия, а когда она в итоге забеременела, выгнал ее на улицу. И дальше по стандартной схеме: без гроша в кармане на бульваре, ребенок сдан в приют, встреча с любовником (дирижером оркестра, с последующим трудоустройством в шантан), разрыв с любовником, снова улица... И выпестованное долгими непристойными ночами чувство мести охватило падшую Тамару. Она коварством вовлекла в беспутную жизнь невинную Нину в надежде тем самым разбить сердце любящего отца. И спустя пять лет наступил час настоящей расплаты: Черняев с друзьями оказывается в компании Тамары в отдельном кабинете шантана, куда девушка по просьбе разгоряченной компании вызывает еще парочку «веселых» дам. Среди раскрашенных кокоток Черняев узнает свою пропавшую дочь. Месть настигла адресата.

Черняев, тронувшись рассудком от горя, стреляет в вероломную Тамару, но попадает в дочь, прикрывшую подругу собственным телом. А Тамара, вылечившись от шока и ранения, в добром здравии выписывается из больницы. И судя по сохранившимся кадрам, продолжает жить в свое удовольствие.

В ряду фильмов о девушках, «на которых не женятся», есть счастливое исключение, когда падшая в итоге своих страданий обретает женское счастье, а зло в лице непорядочного мужчины наказано. Об этом рассказывает картина Николая Ларина «В омуте Москвы» (1914). Девушка (Татьяна Куницкая), судя по чемодану с рекламным проспектом магазинов Рубановича в руке, галантерейщица, знакомится в трактире с половым Дмитрием (Петр Бакшеев), который своей столичной уверенностью и обходительностью поражает девичье сердце. Отношения развиваются бурно: вот она с Дмитрием в парке народных гуляний, а вот — уже принимает его у себя в гостях. Пара поцелуев, глоток вина — и ее репутация загублена.

А половой галантен не только с этой провинциальной дурочкой. Принеся счета из питейного заведения к хозяйке трактира (Лидия Триденская) на дом, он с большим удовольствием подпадает и под ее чары. По большому счету это он главный герой картины, который духовно «гибнет» в омуте Москвы, оттого и заканчивается фильм положительно для героини. Это Дмитрий обесчестил невинную девушку и бросил ее, беременную, на произвол судьбы, из меркантильных соображений вступил в интимную связь с хозяйкой трактира, за ее счет вел разгульную жизнь, кутил с проститутками и цыганами, а потом обворовал, когда надо было расплачиваться по карточным долгам. Получив взашей от хозяйки трактира, он прогуливает наворованные деньги, а оказавшись на грани нищеты, по протекции своего приятеля устраивается лакеем в гостиницу, где с этим же приятелем на пару поначалу грабит клиентов, а затем и вовсе убивает из-за денег постояльца. И оказавшись тюрьме, Дмитрий задумывается о своей жизни, проводит ревизию своих поступков и вспоминает загубленную им девушку.

В контексте исследования нам важно понять, что же стало с этой падшей. А она дважды, но безуспешно пыталась достучаться до черствого сердца Дмитрия, когда тот в пьяном угаре предавался разврату с гулящими девицами и цыганками по кабакам. От отчаяния она побежала к железнодорожным путям... И здесь, в свете упомянутого литературоцентризма в репрезентации образа проститутки в дореволюционном русском кино, возникает большой соблазн провести параллели с «Анной Карениной» Л. Н. Толстого, где падшая в глазах общества и собственного мужа женщина от бессилия кончает жизнь самоубийством под колесами товарного поезда. Но нет в фильме ни мужа, ни разрушительной силы любви к стороннему мужчине — только поруганная честь, очевидно, потеря рабочего места и поезд, под колеса которого девушка без раздумий бросается.

Типичная история падшей, только минуя бульвар. И совсем нетипичный финал. Девушку спасает стрелочник, находящийся неподалеку. Не просто спасает от физической гибели — он на ней женится, то есть спасает духовно, возвращая в лоно патриархальной семьи, делая ее женой и матерью. На фоне истории в «темных» тонах о героях в омуте Москвы стрелочник с молодой женой в своих белых одеждах смотрятся как горние типажи, идеальные и возвышенные. Они по-христиански щедры, и именно по этой причине судьба приводит на порог их хлебосольного дома седовласого путника, которым оказывается вышедший на свободу Дмитрий. Он в доброй хозяюшке мгновенно узнает обесчещенную им девушку, а вот она, в силу своей возвышенности, его — нет. Более того, среди детей этого практически святого семейства Дмитрий вычисляет собственную дочь. Потрясенный встречей мужчина всю ночь терзается душевными муками. А поутру, чтобы не мешать счастью однажды уже им загубленной девушки и не разрушить жизнь дочери, он, прокравшись в дом, целует в лоб собственное дитя и незаметно уходит навсегда.