Сказал это со значением, вновь устремляя на меня взгляд: открытый, прямой, испытующий. Что ж, будучи полноценным магом, он может спускаться по лестнице воспоминаний и открывать любую информацию, вплоть до момента рождения. Вероятно, он пробовал что-то такое. И увидел. Полагаю, у него хватило силы духа отличить подлинные воспоминания от детских кошмаров. А вот как он к ним отнёсся…

Он смотрел на меня, ожидая реакции. Понимая, должно быть, что я узнала то, без чего вполне бы обошлась. Его тайну. О которой, возможно, догадывается его отец, но наверняка известно только ему самому. Ну теперь ещё и мне.

Он ждал. Под обманчивым спокойствием разливалось напряжение, в глубине глаз горел лихорадочный блеск. Ждал моих слов, упрёка, ужаса, обвинений, вопросов…

Я молчала, захваченная цунами противоречивых чувств. Ему было только три года… Его дар вырвался на свободу и впервые проявил себя вот так… Кошмарно, не спорю, но… в конце концов, ребёнок просто хотел спать!

Я сглотнула, обретая контроль над эмоциями. Амори Первый, старый ты дурак, как тебе вообще в голову пришло вытащить малыша из кровати и приволочь ночью в камеру к полутрупу?!

– После этого отец запретил мне ходить к тебе, – сказал король, продолжая пристально наблюдать за мной, но уже не так лихорадочно.

И правильно сделал!

– Несколько раз я убегал и пытался проникнуть в камеру, но меня ловили и возвращали. – Амори поморщился с досадой и вдруг шёпотом поделился: – Стоило больших усилий удержаться и не убить всех, кто мешал.

Ну, это дополнение, вероятно, на тот случай, если до меня всё-таки не дошло, что передо мной убийца собственного деда.

– Когда в шесть лет я в сердцах пожелал надоедливому учителю, чтобы он замолчал, и он онемел навсегда, а в восемь сказал страже провалиться сквозь землю, и они рухнули в разверзшуюся яму, переломав кости, до меня дошло, что именно я делаю… И я решил подождать. Того дня, когда сменю отца на троне, и уже никто не посмеет ни в чем ограничивать меня. И я стал прилежно учиться, в основном, по книгам, методом проб и ошибок, потому что нормально обучать меня было некому. Кое-какие азы преподали, но что касается боевой магии и дальше…

Тут я покачала головой сочувствующе: дед умер, не успев передать ему свои знания, а других сильных и опытных магов почти не осталось. Да и те, надо полагать, опасались навязываться в наставники неуправляемому вундеркинду.

– Но вот настал долгожданный день – отец объявил об отказе от трона, и я в тот же день спустился к тебе. Ты была бледна… одиночество тяготило тебя. Ведь только слуги приходили к тебе да вереница просителей появлялась за стеклом… В тот первый раз я полночи простоял на коленях на голом полу, но потом придумал использовать специальные подушки, ведь так я мог дольше оставаться с тобой… Я, захлебываясь, рассказывал, как жил всё это время, а больше того – как мы теперь будем жить. Ты внимательно слушала, ты всегда меня внимательно слушала, ты понимала меня и поддерживала во всём. Вот и в тот раз, красавица, – прервался его голос от волнения. Он словно переживал заново это всё. – Ты пожала мне руку. Ты сжала мои пальцы, Марилена! Все утверждали, что заклятие блокирует тебя полностью, и ты ничего не понимаешь и не чувствуешь, но я всегда верил в обратное. А тогда узнал это точно. Ведь ты… пожала мне пальцы.

Я страдальчески закатила глаза к каменному потолку подземелья, весьма мрачному, надо отметить. Ну да, я сжала его пальцы. А ещё очень значительно и со смыслом дрогнула ресницами. И многообещающе поджала губы. И особенно глубокомысленно помолчала. Я вздохнула. Амори, мальчик мой, боюсь, наша первая драматическая встреча в твоём нежном возрасте резко пошатнула твою психику…

Король предпочел проигнорировать мою скептическую гримасу. Наклонил голову упрямо, заговорил горячо и напористо:

– Да, ответила. Впервые за многие годы ты отреагировала, и я знал, что надо делать. Во-первых, я первым же своим королевским указом запретил ходить к тебе кому ни попадя, все эти праздничные вереницы закончились. Во-вторых, я приказал построить тебе отдельный дворец на месте загородного дома королевской семьи. Столица разрасталась, и вскоре это стало предместьем. Я приходил к тебе каждый день, приносил чертежи, рассказывал о ходе работ, показывал эскизы интерьеров…

– А я молча, но одобрительно кивала? – съехидничала я.

– Нет. К сожалению. – Он как будто и не заметил моей иронии. – Поэтому пришлось всё обустроить на свой вкус. Ну и в соответствии с требованиями твоего времени.

Он помолчал и всё же решил среагировать на мою ехидцу, объясняя:

– Мне казалось, ты не должна оставаться в этом месте. Здесь, конечно, есть вентиляция, и освещение никогда не гасили полностью, всегда горел огонь возле твоей кровати…

Ох, ну да. Ещё и вечные светильники в погребальной камере! Амори, чувствую, что посижу ещё пять минут тут с тобой и тоже свихнусь.