– Это переходная комната для прислуги, хранения нарядов и дежурной стражи, а дальше… сама стазискамера.

Слово упало тяжело, вызвав взволнованный стук сердца.

– Ты… не передумала? – кинул на меня испытующий взгляд Амори. – Может, подождать, пока окрепнешь?

– Нет, – нетерпеливо сказала я, и он, кивнув, пошёл вперёд.

Под его ладонью вспыхнул световой шар, и я замерла на пороге небольшой комнаты. Стазискамеры, как её назвал маг.

Дурнота накатила мгновенно, стоило увидеть знакомую с магиснимков роскошную широкую кровать, устланную шелковым покрывалом и усыпанную подушками-валиками… три ведущие к ней ступеньки, покрытые дорогим ковром… Вместо моря роз в высокой напольной вазе стоял одинокий дежурный алый букет, словно дань памяти на могильной плите. Слева от кровати, чуть в углу, никогда не попадая в кадр и оттого явившись для меня новым элементом интерьера, стояло удобное, но совсем простое кресло на скрещённых ножках.

Я ухватилась за косяк, чтобы не упасть. Пальцы судорожно вцепились в него, радуясь опоре. Костяшки побелели, отчаянно впиваясь в дерево. Что ж, теперь ясно, где я провела последние шестьдесят лет. А ещё понятно, для чего служили бархатные подушки, чьи стратегические запасы я обнаружила во дворце принцессы. Одна такая, с парой едва наметившихся потёртостей, лежала на верхней ступени лестницы, аккурат на полу у изголовья кровати.

Стало невыносимо дышать… Очертания комнаты замерцали. Запрыгали, поплыли по кругу…

– Он… стоял возле меня на коленях? – прохрипела я.

– Он – нет. – Амори кивком указал на кресло в углу, правильно истолковав мой вопрос. Помолчал и тихо дополнил: – Я – да.

В мозгу, контуженным увиденным, но не потерявшем способность соображать, промелькнули цифры, какими я их заполнила: пятьдесят две подушки со следами от долгого стояния, по меньшей мере десять лет, если снашивать по одной в сезон… Но… как вообще можно сносить эти подушки? Сколько же часов надо простоять, чтобы на бархате остались такие отметины?!

– Амори, – сквозь зубы выдохнула я.

– Проходи. – Король поманил меня внутрь и вдруг чутко заметил: – Ты бледна. Тебе нехорошо?

– Здесь… давящая, – едва не сказала «мёртвая», – атмосфера.

– Если станет тяжело – скажи, мы уйдем, – предложил король. Он окинул ласковым взглядом комнату, любовно поправил покрывало на постели… – Сам я ничего такого не чувствую, я был тут счастлив…

Он взял меня за руку и помог преодолеть оставшиеся до кровати метры. Или заставил? Потянул вниз, усаживая на постель.

Очень мне не хотелось этого делать, но я осторожно села, прислушиваясь к своим ощущениям. Провела дрогнувшей ладонью по расшитому шелку покрывала.

– Что-то помнишь? – охрип его голос, а зрачки расширились.

Похоже, он разволновался… Или даже больше, наш визит запустил его воспоминания, и то, что он видит в этой обстановке объект своего поклонения – а я уже не сомневалась в том, что стала для него фетишем, – привело его в экстатическое состояние и возбуждение.

Я покачала головой.