Очаровательный малыш протопал обратно к кровати и быстро залез на неё, прижимаясь тёплым боком к девушке.
– Тётя моя, – прошептал он и смачно чмокнул её в щёку. – Я не уйду, – вздохнул умиротворенно и прошептал, смыкая глазки: – Спокойной ночи… тётя… дедушка.
Ни тётя, ни дедушка не ответили.
Красавица продолжала безмятежно улыбаться, паря в мирах, далёких от этого, а старый король, хрипя, лежал у подножия ступеней, не спуская угасающего взгляда с внука и девушки на кровати.
В нём больше не было обиды, не было даже недоумения и злости на мальчика… Последней мыслью было, что тот и в самом деле намного превосходит его магически, что он гениальный волшебник, и что нужно было уделять ему больше внимания, а из всех чувств осталось лишь… сожаление. И вот это сожаление и жгло его сильнее, чем огонь агранта и боль в сердце. Сожаление, что не он сейчас лежит рядом с красавицей на этом парадном, нелепом и одновременно печальном ложе, доверчиво прижимаясь головой к её плечу, жадно обнимая хрупкие плечи, ощущая щекой касание пышных волос…
Вслед за острым, убивающим сожалением пришла на излёте последней искры жизни наивная, но вдохновляющая надежда, что там, в иных мирах, он встретит её заплутавшую душу, и она наконец услышит его. И, может, даже простит.
***
– Марилена! – Амори вырвал меня из видения. Он осторожно сжал пальцы на моих плечах. – Ты в порядке?
– Относительном, – ответила я.
Немудрено, после подобных откровений. Догадывается ли он, что убил спонтанным выбросом магии собственного деда? Знает это наверняка? Или детская память милосердно стёрла это воспоминание, ведь ему было всего три года…
– Ты что-то видела? – догадался Амори.
– Тебя, – не стала лгать. – Ты был здесь ребёнком?
– Два раза, – кивнул король, даже не задумавшись. – Первый раз семья принесла меня к тебе сразу после рождения, был торжественный ритуал представления и благодарности. Этого я, разумеется, не помню. А второй раз… – Краткая, едва уловимая пауза. – Мой дед, Амори Первый, взял меня с собой.
Он замолчал, и я поторопила его:
– И что случилось в этот второй раз?
– Дед умер. – Амори поднял на меня прозрачно-голубые ясные глаза. – Он запрещал страже беспокоить его во время визитов в стазис-камеру, и об этом узнали только утром, когда отец встревожился и пошёл меня искать.
– Ты провёл в подземелье всю ночь? – придушенно спросила я, едва сумев удержать продолжение: «С двумя трупами?!»
– Да, – пожал широкими плечами король. – Отец нашёл меня сладко посапывающим на твоей груди, а деда – лежащим у ступеней. – Амори вздохнул: – У него отказало сердце.
И он медленно и задумчиво взял мою руку.
– Я не помню подробностей, был слишком мал, – помолчал и продолжил: – Не помнил.