— Садитесь, выпьем чая, — пригласили они. — Вы же учитесь в колледже, господин Дорган? И к какому студенческому братству вы принадлежите?

— Ну, — неопределенно протянул я. — Я — морячок.

Дамы захихикали.

— У вас восхитительный юмор, господин Дорган, — заметила одна из них. — Скажите, как может человек вроде вас, без сомнения обладающий превосходным вкусом, выбрать столь жестокую профессию? Неужели вам легко выступать против более примитивных созданий?

— Ну, — протянул я, подбирая слова. — Я просто выхожу на ринг и молочу противника обеими руками по голове и в корпус, пока тот не падает.

Похоже, от моего ответа дамы пришли в замешательство. Наконец, одна из них, чтобы прервать неловкое молчание, поинтересовалась:

— Сколько сахара вам положить в чай, господин Дорган?

— Ни одного, — не задумываясь, ответил я. — Берегу фигуру, — я забрал у неё крошечную чашечку, с подозрением понюхал, осторожно глотнул и весело заметил: — Ну, вроде все в порядке.

А потом я осушил чашку одним глотком. Так что никто не может упрекнуть меня в том, что я забыл об этикете.

И вновь воцарилась тишина, потом одна из дам робко спросила:

— Господин Дорган, а как вы оцениваете господина Эйнштейна?

— Вы имеете в виду Аби Эйнштейна из Сан-Диего? — переспросил я. — Достаточно умный типчик, но удар у него слабый, и кишка у него слаба выйти против сильного противника.

В этот момент Спайк, скривившись от отвращения, отправился в сторону раздевалки. При этом глаза у него подозрительно блестели. Дамы с любопытством уставились на меня, но в этот раз напряжение снял Гораций, потому как появился с молодым человеком.

— Вот господин Долан из «Трибьюн», он собирается описать поединок в своей статье.

— Привет, Билли, — встал я, протянув руку журналисту. Я был рад, что здесь оказался еще один человек из знакомой мне среды.

— Это господин Дорган, господин Долан, — представил меня Гораций, и тогда лицо Билли окаменело. В этот миг у него был странный, отчужденный взгляд.

— Боже мой! Да ведь это Деннис! — наконец выдохнул он.

— А кто же ещё? — смущенно прорычал я, и Билли уставился на меня, словно глазам своим поверить не мог.

— Боже! — повторил он. — Ты выглядишь, словно напившийся профессор из колледжа! Деннис Дорган в костюме для гольфа! Ну, я да…

— Если и дальше хотите говорить в таком ключе, господин журналист, и вы, господин Дорган, то я рекомендовал бы вам отправиться в курительную комнату, — предложил господин Гораций, нервно поглядывая на дам, которые, похоже, находились в крайнем смущении. Не знаю, как журналист, но я был рад отправиться в курилку, хоть Гораций и увязался за нами.