15 июня [1480 г.] «Джон Джей Младший» грузоподъемностью в 80 тонн начал плавание из Бристоля прямо к острову Бразил (insulam de brazylle), к западу от Ирландии. Тлайд — самый лучший моряк во всей Англии. 18 сентября пришло известие в Бристоль, что они находились в море около девяти месяцев [очевидно, недель]. Острова они не нашли и вернулись из-за шторма на море в гавань… чтобы дать отдых кораблю и матросам[1046].

Королю, нашему Господину и Повелителю. Да соблаговолит Ваше Величество обратить Вашу высокоблагородную и безграничную милость на Джованни Кабото, венецианца, и его сыновей Лодовико, Себастьяна и Санчо, выдав им по должной форме милостивый патент с Вашей большой печатью, и дать согласие на предстоящие их намерения, и они будут всю жизнь молить Бога о счастливом процветании и долговечности Вашего государства[1047]…

Король приветствует всех! Знайте, что Мы из особой милости и известных соображений, коими мы охотно руководствуемся, дали избранному Нами Джону Каботу, венецианцу, и его сыновьям соответствующую власть и сей грамотой жалуем и разрешаем плавать ко всем частям океана, странам и морям на востоке, западе и севере под нашими флагами и знаменами, с пятью судами, такого типа и грузоподъемности и с таким количеством моряков, каких они пожелают, чтобы искать, открывать и находить любые острова, страны, области и провинции, кои принадлежат язычникам или неверным в любой части Земли и до сего времени были неизвестны всем христианам[1048].

Эту дотоле неизвестную землю открыл Иоанн Кабот из Венеции и его сын Себастиан Кабот в году от искупления грехов 1494-м 24 июля[1049], в 5-м часу на рассвете. Они назвали ее terra prima vista [первая увиденная земля], а большой остров, расположенный перед ней, — островом Святого Иоанна, так как он был открыт в день Святого Иоанна[1050].

Вы пишете, что некий человек, подобно Колумбу, явился к английскому королю, дабы склонить его к предприятию, похожему на то, какое было организовано в Индию, без ущемления прав Испании и Португалии. И он может на это пойти. Но мы полагаем, что этот план исходит от короля Франции и передан королю Англии, дабы преднамеренно отвлечь его от других дел. Следите, чтобы король Англии не был вовлечен ни в это, ни в другое дело. Французы будут всеми средствами пытаться впутать его в это предприятие, но такие дела вообще весьма ненадежны, и очертя голову здесь действовать нельзя. К тому же их нельзя осуществить без ущерба для Нас или для короля Португалии[1051].

Наш венецианец, который отплыл из Бристоля на маленьком судне, чтобы отыскать новые острова, уже вернулся и сообщает, что открыл на расстоянии 700 итальянских миль отсюда страну Великого хана, проплыл вдоль этой страны 300 миль и высаживался на берег, но людей там не видел. Однако он привез королю силки, которые были расставлены для ловли дичи, и иглу для вязания сетей; он видел также несколько деревьев с надрезами, из чего заключил, что там должны жить люди. Из осторожности венецианец вернулся на свой корабль. Он был в дороге три месяца. Это точно. На обратном пути моряк видел по правую руку два острова, но не высаживался на них, чтобы не терять времени, так как у него было мало провианта… Король обещал венецианцу предоставить для следующего плавания 10 кораблей, которые будут, как говорят, снаряжены согласно желаниям моряка… Он находится со своей супругой венецианкой и сыновьями в Бристоле. Его имя Дзуам Талбот [Кабот]. Его называют Великим адмиралом и ему оказывают высокие почести; он разнаряжен в шелка, а англичане гоняются за ним как сумасшедшие. Но венецианец не хочет иметь с ними никакого дела. Так же ведут себя и многие наши бездельники. Открыватель этой страны водрузил на найденной земле английский флаг, а также знамя Святого Марка, ибо он венецианец, так что теперь наш флаг поднят в крайней дали[1052].

Несколько месяцев назад Его Величество король отправил в плавание некоего венецианца, хорошего моряка, искусного в отыскании островов. Он благополучно возвратился из плавания и открыл два больших плодородных острова, а также, кажется, остров Семи городов, на расстоянии 4000 итальянских миль к западу от острова Англии. Его Величество изъявил желание при первой возможности послать еще 15 или 20 кораблей…

Я говорил с одним бургундцем из экипажа господина Дзоанне, который все это подтвердил и хочет туда вернуться, так как адмирал (так титулуется г-н Дзоанне) подарил ему один остров; другой он пожаловал своему лекарю, генуэзцу из Кастьоне. Оба они считают себя теперь графами, а господина адмирала — не менее как князем[1053]…

…Сим жалуем и передаем Нашему возлюбленному Джону Каботто из Венеции полную власть и право через его уполномоченных или доверенных по собственному усмотрению получить шесть английских судов в любой гавани, или в нескольких гаванях, или в каком-либо другом месте в Нашем королевстве Англии… вместе со снаряжением и оборудованием, с тем чтобы вывести их от Нашего имени и по Нашему приказу к стране и островам, которые были недавно найдены упомянутым Джоном… Он имеет право на все упомянутые суда и на каждое из них в отдельности назначать и нанимать столько капитанов, матросов, прислуги и других людей из Наших подданных, сколько захотят с ним отправиться на этих судах по доброй воле в те страны или на острова[1054].

В году 1497-м, 24 июня, в день Святого Иоанна, бристольцами был открыт Ньюфаундленд на корабле «Мэтью»[1055].

Английский король выслал 5 вооруженных кораблей с одним генуэзцем [?], который, подобно Колумбу, должен был искать остров Бразил и остров Семи городов[1056]. Они снабжены провиантом на год. Это значит, что в сентябре они возвратятся. Если учесть путь, которым они следуют, то дело идет о стране, находящейся во владении Ваших Величеств. Король неоднократно говорил мне, что надеется извлечь из этого дела большие выгоды. Я думаю, что до этой страны отсюда не более чем 400 лиг [около 2400 км][1057].

…Английский король снарядил флотилию, чтобы открыть некие острова и материк, которые в прошлом году нашли, по их уверению, моряки из Бристоля… Жители Бристоля в течение семи лет ежегодно снаряжали экспедицию из двух-трех или даже четырех каравелл, чтобы по причуде этого генуэзца [Кабота] искать острова Бразил и Семи городов. Теперь король распорядился выслать экспедицию, ибо уверен, что они в прошлом году нашли ту землю. Недавно корабль, на борту которого был некий брат Буил, с великими трудностями вернулся в ирландскую гавань, так как он не годился для плавания. Генуэзец же продолжал свой путь[1058].

Тогда король, уступив настоятельным ходатайствам и просьбам пришлого венецианца, повелел снарядить корабль… чтобы искать остров, на котором, как полагал упомянутый чужеземец, было много товаров; его сопровождали три или четыре судна из Бристоля, а сам чужеземец был флагманом этой флотилии, с которой многие купцы из Лондона и Бристоля рискнули отправить ценные товары и безделушки. В начале лета отплыли они от западного берега, но до сей поры не получено никаких сообщений об их успехах[1059].

Как ни великолепен подвиг Колумба и сколь ни глубоко наше преклонение перед той упорной энергией, с которой он осуществил свой замысел следует все же признать, что его главная идея о возможности найти неизвестные страны и даже достичь берегов Азии, плывя далеко на запад, в ту эпоху вовсе не была ни повой, ни оригинальной, вопреки пресловутой притче о «Колумбовом яйце». Одновременно с Колумбом по меньшей мере два человека — Тосканелли и Иероним Мюнцер — были убеждены, что за Западным океаном маячит берег Восточной Азии. Эта идея должна была неизбежно возникнуть в результате географических представлений принца Генриха. Колумб был не столько начальником генерального штаба, сколько удачливым полководцем.

Это высказывание тем более справедливо, что Колумб, чего прежде почти не замечали и на что впервые правильно обратил внимание Винтер[1060] отнюдь не слепо следовал указаниям Тосканелли, а значительно улучшил их благодаря своему навигационному опыту. Тосканелли был космографом, а не навигатором или моряком. Он мог знать о пассатах, но вряд ли знал о «буйных западных ветрах» Атлантического океана. Тосканелли рекомендовал Колумбу с самого начала на широте Лиссабона неуклонно держать курс на запад. Но Колумб предпочел придерживаться западного курса только с широты Канарских островов. Это решение было не только разумным, но и единственно правильным, ибо лишь такое отклонение от плана Тосканелли обеспечило успех Колумбу. На широте Лиссабона он, несомненно, встретил бы преобладающие противные ветры, которые стали бы роковым препятствием на его пути. На широте Канарских островов Колумбу помогли пассаты, которые ускорили его плавание через океан. В этом вопросе моряк-практик Колумб оказался более сообразительным, чем кабинетный ученый Тосканелли. Норманнам, которые раньше плавали в Америку, приходилось одолевать «буйные западные ветры».

Как показано в двух предыдущих главах, за 20 лет до открытия Америки началась настоящая погоня за новыми землями в океане. В ней приняли участие португальцы, испанцы, итальянцы, англичане, датчане. Испанцы, остававшиеся первоначально посторонними наблюдателями, в конечном счете выиграли соревнование благодаря тому, что король Португалии не сумел воспользоваться благоприятным случаем. Но подобно тому как Испании удалось «обскакать» Португалию в связи с тем, что мудрое послание Мюнцера опоздало только «на одну голову», так и на севере Англия чуть не опередила испанцев в открытии Нового света, причем душой этих начинаний был главным образом город Бристоль. Бристольцы искали, правда, скорее неизвестные острова, чем континент по ту сторону океана, и поэтому потеряли впустую много времени. Благодаря этому Колумб и испанцы в конечном счете опередили их. Еще в 1480 г., то есть задолго до Колумба, бристольцы начали искать «insulam de Brasylle», знаменитый остров Бразил. Но только после того как с 1490 г. руководителем этого предприятия стал венецианец Джованни Кабото (Джон Кабот), они проникли достаточно далеко на запад, чтобы 24 июня 1497 г. действительно достичь Американского континента раньше, чем сам Колумб, который вступил на этот материк только 1 августа 1498 г.

Если сам Кабот, как показывает его сообщение явно преследовал ту же цель, что и Колумб, и намеревался плыть «в Катай» и Индию, то в виде заманчивой приманки он выдвинул на передний план поиски богатого острова в океане. За этой же приманкой потянулись в океанские дали и португальские искатели приключений, о которых говорилось в предыдущей главе. Только бристольцы искали не тот мнимый остров, за которым гонялись португальцы.

Какая же связь существовала между открытием Кабота и загадочным островом Бразил, который намеревались найти бристольцы? Раньше исследователи часто ошибались при своих попытках объяснить ту исключительно важную роль, которую играли фантастические острова в эпоху открытий. Только полвека назад удалось, наконец, найти поразительно правильное объяснение причин возникновения легенд об островах.

Еще во времена Гумбольдта ученые придерживались того мнения, что толчок к возникновению легенды о Бразиле дал какой-то действительно существующий остров в Атлантическом океане, который был найден, а затем снова потерян. Гумбольдт полагал, что эта легенда была навеяна нелепыми слухами об одном из островов Азорской группы[1061]. В географии мы впервые встречаем таинственный остров на карте Анджелино Далорто (см. т. III, гл. 147), составленной в 1325 или 1330 г.[1062] На этой карте к западу от Ирландии в океане показан остров, под которым стоит следующая надпись: «insule de Montonis sive de Brazile» [«остров Монтона, или Бразил»].

По предположению Нансена, непонятное выражение «de Montonis» могло появиться только в результате вульгарной латинизации французского слова «moulon» («баран»), так что в данном случае речь шла просто об Овечьих, то есть Фарерских островах. Но что же значит тогда название «de Brazile»? У этого названия два корня: один — кельтский, другой — романский.