Контр-адмирал Шарль-Рене Магон де Медин. 42 года. Сразу отметим, все французские адмиралы – из «аристократов». Магон… Вот кому, казалось бы, можно предъявлять меньше всего претензий. Так обычно и бывает с теми, кто погиб в бою. Но не все так просто. Магон – человек одаренный, однако горячий и строптивый. Ему не нравилось (имел право) то, что делает Вильнёв, хотя принцип единоначалия никто не отменял. А Магон сразу начал отказываться подчиняться приказам!

Такой вот высший командный состав у французов при Трафальгаре. Есть еще и союзники, испанцы.

Это с самого начала было не очень хорошей идеей. Французы и испанцы – так себе «друзья». Предрассудки многовековой вражды за несколько месяцев не исчезают. К тому же испанские адмиралы так и остались самыми настоящими аристократами. При этом люди они никак не менее заслуженные, чем Вильнёв, но вынуждены ему подчиняться. Не знаю, нужно ли добавлять что-то еще.

Вице-адмирал Федерико Карлос Гравина. 49 лет. Согласно легенде, Гравина – незаконнорожденный сын короля Карла III. Даже если согласиться с официальной версией, что его отец – герцог Сан-Мигель, этого уже вполне достаточно. Гравина с детства мог рассчитывать на многое, многое он и получил. У него профильное, морское образование, однако он довольно быстро начал сочетать службу на флоте с дипломатической.

Есть широко распространенное мнение, что своим назначением в Кадис Гравина скорее обязан своим успехам в качестве переговорщика, а не достижениям флотоводца. Может быть. Хотя Гравина был довольно удачливым, по испанским меркам, адмиралом. И все же… По-настоящему хорош Гравина как организатор, в Испании того времени имелись адмиралы значительно более талантливые, как, например, Хосе Масарредо, но Масарредо имел неосторожность как-то разозлить самого Наполеона. А Гравина как раз ему нравился.

Дипломатические способности Гравины подвергались серьезной проверке. Пожалуй, лишь строжайшие инструкции из Мадрида сдерживали его, но два главных действующих лица с франко-испанской стороны к Трафальгару подошли в состоянии вынужденных союзников. Об этом знали все, от юнг до капитанов.

Вице-адмирал Игнасио Мария де Алава. 55 лет, второй главнокомандующий. Неоспоримое достоинство Алавы – опыт. И, пожалуй, то, что некоторое время он был флаг-капитаном действительно хорошего флотоводца, адмирала Хуана де Лангары. «Поднялся» он за счет действий в колониях, причем в основном – не боевых. Реорганизация, создание баз и тому подобное. В общем, много про Алаву не расскажешь, что уже говорит о многом.

Контр-адмирал Антонио де Эсканьо. 55 лет. Заместитель Гравины, его правая рука. Известен тем, что был категорическим противником попытки прорыва английской блокады. Он считал, что нужно укреплять бухту Кадиса и ждать, когда англичане потеряют терпение. Но тяжелое ранение при Трафальгаре ему получить придется.

Контр-адмирал Бальтасар Идальго де Сиснерос. 49 лет. Его мы упомянем потому, что Сиснерос командовал хорошо знакомым нам «Сантисима-Тринидад», самым большом кораблем в мире.

Капитаны и офицеры. Здесь между французами и испанцами есть и сходство, и различия. Сходство в том, что флот обеих держав попал в полосу кризиса. Испанцы из этого кризиса уже вообще не выплывут. Кадровые проблемы испанцев возникли, прежде всего, по вине короны. Денег в развитие флота вкладывали все меньше и меньше, финансовые обязательства перед офицерами не выполнялись, морская служба стала непрестижной, что привело к роковым последствиям.

Уровень подготовки офицеров резко упал. Оставалось какое-то количество «старых капитанов», людей опытных, но и умевших воевать только «по-старому». Если чего и имелось в достатке, то это знаменитой «испанской чести». С честью – все в порядке, с мастерством – беда.

У французов дела обстояли чуть лучше. Конечно, возместить полностью тот колоссальный ущерб, который нанесли флоту первые годы революции, не удалось. И все же в 1805-м уже совсем не так, как в 1795-м. Только вряд ли можно говорить о коренных изменениях. Слово «лучше» идеально подходит, однако повода обольщаться нет.

Я бы здесь отметил еще одну принципиально важную вещь. Отношение Наполеона. В армию он вкладывал и душу, и средства, а флот… Флот жил по остаточному принципу. Один очень показательный пример. В 1805 году бюджет английского Королевского флота – почти 12 миллионов фунтов стерлингов. Французского – меньше миллиона! Даже у испанцев – почти три! Чтобы не вдаваться в долгие рассуждения и не повторяться, скажу лишь одно: Наполеон не верил в свой флот. Оттого он и был таким, каким был. Чуть лучше испанского.

Только посмотрите, какой контраст. В армии – «маршальский жезл в солдатском ранце». Легко поверить! Зачем идти на флот? Почти никто и не шел. С офицерами ситуация выровнялась количественно, но не качественно. Иными словами, и французы, и испанцы мало чему могли научить своих матросов. Они особо и не учили. С офицерами было плохо, а с матросами – очень плохо.

Уже упоминавшийся выше испанский адмирал Хосе Масарредо незадолго до Трафальгара написал что-то вроде секретного доклада, назвал его «Записки о состоянии военно-морского флота». Говорил правду, а это всегда мало кому нравится. Сказал все. И про плохое состояние кораблей, и про то, что служат на них те, «кто совершенно бесполезен в море». В результате доклад Масарредо стал одной из причин, по которым лучшего адмирала испанцев отстранили от дел.

Про отношение командующего союзным флотом, адмирала Вильнёва, к своим подчиненным мы уже говорили не раз. Общий вывод простой. Даже обладая численным преимуществом, франко-испанский флот вряд ли мог рассчитывать на успех, а ведь кораблей у них и правда было больше.

Вильнёв выставил против Нельсона 33 корабля. 18 французских и 15 испанских. Четыре стопушечных. «Сантисима-Тринидад», 140 пушек. «Санта-Анна», 112 пушек. На нем в бою будет находиться адмирал Алава. «Принсипе де Астуриас», 112 пушек. Здесь – Гравина. «Райо», 100 пушек. Все стопушечники – испанские. Подавляющее большинство кораблей – 74-пушечные. Есть несколько 80-пушечных. На одном из них, «Бюсанторе», Вильнёв. Дюмануар ле Пелли – на другом, «Формидабле», адмирал Магон – на 74-пушечном «Альжесирасе».

Испанские корабли очень хороши, это даже Вильнёв признавал. Их все же делали весьма искусные корабелы. Однако к Трафальгару многие из них уже сильно состарились, да и снаряженность оставляла желать лучшего.

Французские корабли были, по крайней мере, не хуже английских. Как я уже говорил, в середине XVIII века французы достигли значительных успехов в сфере кораблестроения. Они ввели целый ряд нововведений, которые позволяли увеличить размеры судов благодаря усилению так называемой «продольной крепости». Корабли сохраняли устойчивость при увеличении числа орудий, расположенных к тому же более удобно. У французов – выше борта, что тоже дает преимущество в бою.

Дает, несомненно. Если хорошо стреляешь. А стреляли и французы, и испанцы отвратительно. Уже прямо во время Трафальгарского сражения капитан французского «Редутабля» Люка пригрозил, что будет вешать командиров артиллерийских расчетов, если они не наладят стрельбу.