§ 2. К характеристике стиля Булгарина-критика

Научная литература о Булгарине достаточно обширна. Изучена его репутация, различные сферы его деятельности, индивидуальная поэтика. Специальной работы, посвященной Булгарину-критику, нет, и это закономерно. Как отмечено в справочной литературе, в освещении литературных новостей Булгарин предпочитал метод полемики[724]. Трактовка различных проблем носила у него, как указывают А. И. Рейтблат и В. П. Мещеряков, «поверхностный характер»[725]. Это замечание подтверждается множеством иллюстраций. К тому же, оно вполне отвечает характеру фельетонной критики. Так, Б. В. Томашевский в статье «У истоков фельетона (Фельетон в «Journal des Debats»)»[726] обращается к стилю Жоффруа, которого сопоставляет с Булгариным[727], и замечает: «Еще Жоффруа кокетничал противоречиями в своих фельетонах и сознательно вводил оговорки, ослаблявшие основное утверждение. Он сам писал о своих фельетонах, что от них нельзя требовать больше, чем от беседы под первым впечатлением»[728]. В этом описании узнаваемы приемы, которые широко использовал Булгарин.

Для характеристики метода Булгарина используем некоторые наблюдения, сделанные разными исследователями, обращавшимися к текстам Булгарина.

Подробный аргументированный анализ поэтики и стилистики Булгарина-прозаика предложен Н. Л. Вершининой[729]. Прозе Булгарина, лирике, прозе и фельетона Некрасова посвящены отдельные главы ее монографии. Существенные характеристики стиля Булгарина содержатся в статье Вершининой «Проблема “натурального стиля” в прозе Н. А. Некрасова 1840-1850-х годов и литературный контекст»[730].

Освещая творческие соприкосновения Некрасова и Булгарина, Н. Л. Вершинина апеллирует к оценкам Некрасова-критика, который противопоставил роман Булгарина «Иван Выжигин» роману А. Измайлова «Евгений» в рецензии на «Учебную книгу русской словесности, или Избранные места из русских писателей в прозе и стихах» И. И. Греча (1844) (XII-2: 62). По утверждению Вершининой, Булгарин «не готов свободно и смело заявить о своей позиции, а фиксирует “пороки” путем начетнической систематизации, “подбирая словечко к словечку” и используя, в целях контакта с “публикой”, “натянутое” остроумие (XI-1: 82).

Вне иронии и многообразных оттенков комического контекст эпохи представляется Н. А. Некрасову ущербным, отвлеченным от задач современности»[731]; «Ф. В. Булгарин не приемлет сатирических, юмористических и иных интерпретаций действительности, вытекающих из самого явления, не вмененных ему риторикой как посредствующей призмой, где действительность уже представлена в нужном свете. Для литературного сознания Ф. В. Булгарина существенна лишь прямая, откровенно морализаторская классификация явлений, данных либо вне своей “натуральной” составляющей, либо при наличии ее, но без возможности выйти к художественным обобщениям»[732].

Рассуждение о риторичности стиля Булгарина, чуткого к литературному процессу, представляется весомо аргументированным еще и в силу того, что Н. Л. Вершинина – автор специальной работы, посвященной риторике[733] как актуальной области филологической науки и речевой практики.

Для анализа критических высказываний Булгарина о Некрасове плодотворно сопоставить указанные выводы Вершининой с рядом соображений А. Г. Алтуняна, высказанных в его монографии «“Политические мнения” Фаддея Булгарина: Идейно-стилистический анализ записок Ф. В. Булгарина к Николаю I»[734]. На первый взгляд, монография полемична по отношению к указанным литературоведческим исследованиям, посвященным особенностям индивидуальной поэтики Булгарина и его места в литературном процессе. Однако для нас важно, что Алтунян фокусирует внимание современного историка литературы на существенных и не освещенных никем, кроме него, аспектах.

Без излишней комплиментарности оценивая общую литературную деятельность Булгарина[735], Алтунян заявляет об актуальности изучения его наследия как политического писателя[736]. И, обращаясь к анализу политического текста, Алтунян выделяет три его уровня: «уровень очевидных смыслов, прямое слово (то, что сказано)», «уровень риторических, стилистических, логических средств (то, как сказано)» и «уровень априорных посылок (то, из чего исходит автор в своих суждениях, и что при этом специально не оговаривается)»[737]. Риторичность Булгарина также рассматривается как характерная черта его стиля.

Внимание к роли риторики в стиле Булгарина у двух исследователей – Н. Л. Вершининой и А. Г. Алтуняна, – обратившихся к булгаринским текстам разной природы, представляется значимым совпадением для дальнейшего изучения места Булгарина в историко-литературном ряду и наводит на мысль о продуктивности этого метода в дальнейшем изучении фельетонной критики Булгарина.

По утверждению Алтуняна, политический текст всегда и обязательно адресован конкретной аудитории, в отличие от художественного текста. Исследователь замечает, что «политический текст по своим задачам, по своим функциональным характеристикам очень схож еще с одним типом текстов, который сравнительно недавно ворвался в нашу жизнь. Это, конечно, рекламные тексты. <…> Отличия политического текста (как функционального жанра) от рекламного не столь явны, как их сходство, но тем не менее очевидны. Политический текст – всегда убеждающий и лишь иногда соблазняющий, рекламный текст – всегда соблазняющий и лишь иногда убеждающий»[738].

Состояние рекламы в XIX в. отличалось от сегодняшнего, однако именно «Северная пчела» может быть названа богатым источником рекламных текстов, преследовавших и узко личные коммерческие цели[739], и дискредитацию литературных конкурентов.

При обращении к фельетонной критике Булгарина представляется целесообразным учитывать соображения А. Г. Алтуняна о нем как о политическом писателе, что косвенно подтверждается сопоставительным анализом прозы Булгарина и Некрасова, проделанным Н. Л. Вершининой, а именно выводами о присущем Булгарину заданном морализаторстве. Алтунян указывает на следующие «мнения»

Булгарина, актуальные для освещения его критической деятельности: