В статьях Белинского 1830-1840-х гг. последовательно проводится мысль о развитии литературной критики и в свете этих задач – о недостаточности фельетона ввиду его «произвольности во мнениях»
Отношение Белинского к французской литературе в этой статье звучит достаточно предвзято. В последующие годы оно будет пересмотрено: осмысление французской общественной мысли станет актуальным в его критической деятельности последнего периода жизни и творчества. При этом в приведенном выше суждении этих лет[688] Белинский четко разделяет критику и памфлеты, художественную мысль – и собственно социальную, художественную форму – и публицистическую, «рамки» искусства – и то, что за них выходит. Даже в период максимальной востребованности публицистики в искусстве эти две области для критика не тождественны.
Что касается собственно фельетона, то его легкость, острота, злободневность и способность сочетаться с художественным началом сделали эту жанровую форму чрезвычайно жизнеспособной и актуальной. В «Современнике» Некрасова и Панаева фельетону уделяется внимание, так же как внимательно прочитывается этот раздел в других изданиях[689].
В 1848–1856 гг., после смерти Белинского, фельетонная критика «Современника» широко использовала возможности жанровой формы. В этих фельетонах, в форме легкой, непринужденной болтовни «по поводу», иногда от вымышленного, собирательного лица, иногда с включением в текст поэтических пародий, автор высказывает оценки и суждения о литературе, о театре, о петербургской общественной жизни. Эти оценки лаконичны, они нуждаются в комментариях, в расшифровке. Творчество Некрасова также, хотя и очень лаконично, получает оценки в фельетонах «Современника».
Видная роль фельетонной критики во время «мрачного семилетия» во многом обусловлена цензурными ужесточениями. И именно в то время фельетонные статьи «Нового поэта» (И. И. Панаева) и А. В. Дружинина подвергались резкой критике в «Пантеоне» в «Петербургском вестнике» (например, статьи 1851–1853 гг.). Автором многочисленных анонимных критических статей был, по всей видимости, В. Р. Зотов. Критик указал на прямую преемственность современных фельетонистов отношению к О. И. Сенковскому и сформулировал ту особенность фельетонной критики, которая важна в русле избранной нами темы:
«Еще в старые годы, когда г. Сенковский принял на себя редакцию “Библиотеки для чтения”, Барон Брамбеус
В рассматриваемый нами период до 1848 г. «натуральная школа» декларировала масштабные задачи, и литературная критика не ограничивалась стремлением к созданию «науки изящного». Критика стиля и метода фельетонной критики не означала ее отрицания, но указывала на ее недостаточность для осмысления национальной словесности и литературного процесса как системы закономерностей.
Выбранные для анализа фельетоны О. И. Сенковского и Ф. В. Булгарина демонстрируют те характерные черты, которые стремилась преодолеть «натуральная школа».
2. О. И. Сенковский. «Библиотека для чтения»
Деятельность О. И. Сенковского наиболее полно освещена в романе В. А. Каверина «Барон Брамбеус». Сенковскому-критику посвящено исследование А. В. Шароновой «Литературная критика О. И. Сенковского, редактора “Библиотеки для чтения” (1834–1848)»[691]. Интересующий нас аспект – оценка творчества Некрасова «Библиотекой для чтения» и лично Сенковским – в научной литературе не отражен. Личное знакомство Некрасова с О. И. Сенковским состоялось не ранее весны 1848 г.[692] Но репутация Сенковского и популярность его журнала были пищей для пересудов (см.: VIII: 94). Безусловно, эти обстоятельства были приняты во внимание начинающим литератором[693].
К началу 1840-х гг. понятие «сенковщина» уже вошло в литературный обиход для обозначения установки на беспринципность и развлекательность, а также соответствующего качества литературной продукции. Тем не менее, журнал, все разделы которого редактировались Сенковским, был достаточно популярен и отзывчив по отношению к литературным новостям.
В Полном собрании сочинений и «Летописи жизни и творчества Н. А. Некрасова» указаны две анонимных рецензии Сенковского на два тома «Статеек в стихах, без картинок»[694] (Летопись I: 129–130,136). К его отзывам о Некрасове этого периода правомерно добавить еще один, выявленный мной[695], предшествующий рецензиям на «Статейки в стихах» и опубликованный в т. 56 «Библиотеки для чтения». Это небольшой фрагмент фельетона Сенковского «Литературная летопись (New Year nig<h>t’s dream). Трагедия-водевиль в одном действии»:
«Если вам угодно, если это вас не обидит, то у нас уже… нет литературы. Есть только картинки и, при картинках, несколько статеек, которые пишутся единственно для рисовального искусства и для гравера, а не для литературы и не для читателя. Не нравится вам это? – извольте подавать в отставку!»[696].
Название и стиль указывают на авторство Сенковского, который сам писал обзоры[697]. На адресата рецензии указывает игра с названием некрасовского издания: «У нас <…> нет литературы. Есть только
В ироничной, насыщенной остротами и каламбурами рецензии на первый том Сенковский перепечатал большой фрагмент некрасовского стихотворного фельетона. В рецензии на второй том «Статеек» и два других издания[698] также обыгрывается название некрасовского издания и упоминается «поэт Белопяткин».
Фельетон «Трагедия-водевиль в одном действии…», помимо очень жесткого удара по Н. А. Полевому, является анонсом литературной новинки, интерес к которой, по-видимому, был подогрет в публике еще до выхода двух фельетонов Некрасова, рекламирующих его издание. Анонс был частью журнальной политики Сенковского, о которой высказался Некрасов в своей анонимной рецензии на второй том «Статеек» – «книжечке», «которую один петербургский журнал, вероятно нуждавшийся в материале для “забавы” своих читателей, почти всю сполна перепечатал под видом рецензии, и тут же обругал ее, чтоб прикрыть такою стратагемою невинное похищение, произведенное им в ущерб бедному издателю книжечки» (XII-2: 16–17, 302).
Этот текст рассматривался выше в связи с резким выпадом Сенковского против Полевого и его книги «Были и небылицы» и использованием некрасовского стихотворного фельетона, содержащего иронический отзыв о Полевом. В этот сюжет вплелось еще одно «литературное похищение», о котором пишет Н. А. Полевой в письме к К. А. Полевому от 3 июня 1943 г.:
«Уморительное дело с сестрой[699]: негодяй Бурнашев и подлец Поляков, издавая вновь свою “Энциклопедию хозяйки”, перепечатали половину сестриной книжонки, и как – слово в слово! Такую наглость решился я преследовать и подал от имени сестры просьбу в цензурный комитет. Об этом были толки бесконечные, и до того смешные, что, вообрази, я хохотал до упада.
«Литературное похищение» и критика одновременно могут рассматриваться как антиреклама и как реклама. Для большей наглядности проанализируем отзыв Сенковского. Ближайшим контекстом к нему выступают авторецензии Некрасова на «Статейки в стихах»[700].
Вслед за получением билета на выпуск 1-го тома (21 февраля) Некрасов поместил в № 44 газеты «Русский инвалид» (27 февраля) анонимный фельетон «Журнальные отметки», рекламирующий только что вышедший в свет первый выпуск «Статеек в стихах, без картинок» (XII-1: 16–22). 28 февраля в № 9 «Литературной газеты» под рубрикой «Журнальная амальгама» также напечатан анонимный фельетон Некрасова «Шуточная литература. – “Статейки в стихах”» (XII-1: 22–28). Некрасов включает в него обширные цитаты из обоих стихотворений, вошедших в том, и делает выпады против аналогичных изданий Ф. В. Булгарина и В. С. Межевича (XII-1: 389–390). Наряду с высказываниями рекламного характера (стоит меньше, чем аналогичные; более смешная, чем аналогичные; не «выезжает» на имени автора или иллюстрациях, как аналогичные), в фельетоне содержится авторецензия, в которой Некрасов формулирует основные достоинства «Статеек в стихах»: «Это шутка – человека умного, который