781

СП. 1847. № 257. 12 ноября. С. 1026–1027.

782

Близкая мысль прочитывается в суждении Булгарина, в котором метод «натуральной школы» сравнивается не с дагеротипом, а с живописью: «В том-то и вся ваша ошибка, господа натуралисты (sic!), что вы почитаете литературу – живописью и более ничем! В живописи первое условие: верное изображение натуры и естественное выражение страсти. Живопись изображает один момент, одно положение, одно движение души, которые остаются неподвижными навеки; а в литературе должна быть вся жизнь, все страсти и все побуждения человека, со всеми слабостями и со всем благородством, со всею возвышенностью человеческой природы» (СП. 1848. № 7. 10 января. С. 27). Живопись в этой трактовке сводится к аналогу «изящной словесности», «копии», без уточнения жанровой специфики (ср.: историческая композиция и натюрморт).

В более широком контексте спор о признании прав «дагеротипа» можно сопоставить с историей натюрморта в изобразительном искусстве. Изначально будучи частью композиции картины либо выполняя утилитарную функцию (вспомним: сравнение беллетристики с бюстиком Шиллера), лишь к середине XVII в. он стал самостоятельным жанром, но в русском изобразительном искусстве вплоть до конца XIX в. считался «низшим» жанром.

Можно предположить, что восприятие физиологических очерков «натуральной школы» частью критиков было сродни современному восприятию инсталляции.

783

Между тем, в Академии художеств существовала традиция давать имя художника его ученику, которому великий мастер послужил образцом.

Так, Т. Г. Шевченко получил имя «русского Рембрандта», став академиком гравирования по меди.

784

Словарь церковнославянского и русского языка: в 4 т. СПб., 1847. Т. 2. С. 129.

785

Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1865. Т. 2. С. 661.