– Сумасшедшая какая-то кошка! – сказал кто-то.

– Наверное, она первый раз едет в автобусе! – заметил еще кто-то.

– Таких впечатлительных кошек надо возить на такси! – произнес третий пассажир.

– Совершенно верно! – согласился с ним четвертый пассажир. – Таких нервных кошек нельзя пускать в автобус.

«Интересно, сколько она сможет так проорать?» – подумал я. Но тут автобусный маршрут закончился и кошку вынесли на улицу. Некоторое время с улицы были слышны ее душераздирающие вопли.

У тротуара возвышался снежный сугроб продолговатой формы. Приглядевшись, я догадался, что это не сугроб, а машина, заваленная снегом. «Само самой так получилось или ее нарочно завалили? – подумал я с интересом. – Скорее всего, нарочно, – решил я, – пошутили так над машиной».

Поэзия пасмурного декабрьского утра.

Леонид Андреев и Эдвард Мунк. Живопись и графика Мунка могли бы служить иллюстрацией к прозе Леонида Андреева.

Григорий Распутин погубил русскую монархию. Это имело серьезные последствия, очень серьезные последствия, чрезвычайно серьезные последствия. (Надо еще раз посмотреть «Агонию»).

Гипсовый бюст Аполлона Бельведерского в большой пустой, чистой комнате, освещенной мягким рассеянным светом пасмурного зимнего дня. Есть в этом что-то волнующее, какая-то тайна.

Человек с согнутой, странно торчащей неподвижной рукой в белой перчатке. Наконец догадался – это не рука, а протез.

Жду на лестнице в бывшем училище барона Штиглица (стажируюсь в училище уже третий месяц). Передо мною по лестнице подымается девушка. Почему-то у нее совсем голые ноги, и она в шлепанцах. «Странно, – думаю. – Вовсе странно». Наконец сообразил: «Это натурщица! У нее перерыв, и она, наверное, направляется в уборную».

«Энциклопедия символизма».

Книга издана в Париже в 1979 году и переиздана (переведена на венгерский и дополнена) в Будапеште в 1984 году.

Долго не мог от нее оторваться.

Цветные репродукции с полотен Пюи де Шаванна, Бёклина, Россетти, Бари Джонса, Климта, Мальчевского, Мухи, Ходлера, Моро.

Две неизвестные мне картины Россетти. На обеих изображена его муза – Элизабет Сиддаль.

Вот она какая была! Беломраморное лицо. Пышные, волнистые рыжие волосы! Неподвижный завораживающий взгляд больших голубых глаз. Ярко-алый, необычной формы рот, похожий на некий редкостный цветок. Тут есть отчего потерять рассудок! Тут есть что воспевать!

В прошлом году в моей учебной группе занималась архитектурным проектированием студентка из Архангельска, удивительно похожая на Элизабет. Такие же рыжие волосы, такое же белое лицо, такой же формы нос, такие же яркие, будто накрашенные губы… только глаза у нее были карие.

Любоваться ею приходили даже студенты других факультетов. Она была в меру умна, в меру кокетлива и в меру скромна. Как золотая рыбка, она плавала в океане мужского восторга, и ее глаза поблескивали от удовольствия из-под длинных пушистых ресниц. Наблюдая за ней, я думал: как сложится судьба этого чуда, ненароком созданного природой?