— Нет, не надо, не включай свет. Я не то имела в виду. Просто не ожидала..
Никита растянулся на кровати за моей спиной и уверенно обнял, притянул к своей груди, зарылся носом в волосы на затылке.
— Мне не нужно видеть тебя, чтобы знать чего ты хочешь и даже о чем думаешь. Я чувствую тебя на таком уровне, о котором ты не имеешь представления.
— Это… это из-за волка? — Лежать так в тёплых объятиях было необыкновенно приятно и уставшее тело опять потянуло в сон.
— Да. Волк ощущает тебя, как самого себя. Он знает, когда ты грустишь, когда злишься. Скулит от твоей боли и радостно взвывает от твоего удовольствия. Он не разделяет себя и тебя, все твои чувства — на двоих.
— И что же я чувствую сейчас? — я мирно дремала и готова была провалиться в глубокий сон, но продолжала задавать вопросы.
— Сейчас ты немного обижена, тебе больно, твое тело устало. Но вместе с тем тебе хорошо, ты чувствуешь себя в безопасности. И мы с волком очень рады.
— Чему это? Моим страданиям?
— Нет. Тому, что ты приняла нас. Теперь все будет хорошо.
Глава 10
От ночного разгула стихии остались только воспоминания да чавкающая сырость под лапами в низинах. Небо сияло промытой синевой, с ветвей деревьев свисали тяжелые — почти с горошину — дождевые капли и от любого движения падали в мокрую траву.
Большой серый альфа-волк остановился в самом начале лужайки, под деревьями и внимательно посмотрел на окна гостевого дома.
Из-за ночной грозы пришлось отозвать ребят из охраны, и всю ночь молодежь, как прозвали в стае эту парочку, провела без присмотра.
Животное повело носом по воздуху, но ветер дул в противоположную сторону и желаемого результата волк не получил.
Неслышно приоткрылась дверь, из дома вышел Никита и посмотрел в сторону деревьев, под густыми ветвями которых стоял серый волк.
Никита приветственно поднял ладонь и по губам парня Артем безошибочно прочёл "Доброе утро, альфа".
Волк неспешно вышел на середину лужайки, отряхнул лишнюю влагу с потемневшей шерсти и вопросительно посмотрел на Никиту.
— Она ещё спит.
Волк мотнул головой, предлагая пробежаться по лесу, но Никита неожиданно заупрямился.
— Не могу.