— А Настя…

— Я ее видел, с ней все в порядке.

— А Никита…

— С ним — тем более. Светится, как тот самовар, который мне зачем-то подарил на юбилей Федоров. Так что, думаю, пришло время сообщить Тодоровым о пополнении в семействе.

— Сами поедем или пошлем гонца? — Бельшанский отодвинул опустевшую тарелку.

— Начнем со звонка.

Настя

Утро продолжило череду ночных разочарований.

Я никогда особо не представляла себе пробуждение после первого, так сказать, акта плотской любви, но и не предполагала, что проснусь одна в холодной постели.

Где мой кофе с ванильным сиропом? Где букет полевых цветов? Где восхищенный взгляд и пожелание доброго утра?

Я пошевелилась и непроизвольно застонала. Какой кошмар! Ладно, беру свои слова обратно. Не нужен мне ни кофе, ни букет, дайте мне таблетку обезболивающего и умереть.

Тело болело и ломило со страшной силой, словно я действительно оборачивалась ночью волчицей и эта зверюга занималась всевозможными непотребствами.

"Да-да, конечно, зверюга. Успокаивай себя, обманывай сколько хочешь, можешь даже на Никиту все свернуть, заявив, что не очень-то и хотела, а он, подлец, уговорил-заставил-принудил, только сама-то ты знаешь правду. И живи теперь с ней".

— Настя… ты проснулась… Хочешь воды?

Явился. Я хмуро посмотрела на виновника моего состояния. Стоит такой, распрекрасный, кубики на животе демонстрирует, и, похоже, прекрасно себя чувствует.

— Давай помогу встать, — Руки Никиты легли на мои плечи, потянули, приподняли, обняли и успели везде погладить-пощупать, воскрешая воспоминания о прошлой ночи.

Я, наверное, ненормальная, но сквозь боль потревоженного тела, почувствовала теплую волну, омывающую низ живота, и от осознания своей порочности пришла в негодование. Я же вчерашняя девственница, я не должна этого испытывать! Вспышка злости досталась Никите, как единственному доступному объекту

— Да пошел ты! Не трогай меня! И надень уже футболку!

Футболку он, к моему огромному облегчению, надел и соблазнительные кубики спрятались под трикотажной тканью, а потом был странный и смущающий разговор с альфой, в процессе которого меня не покидало ощущение, что я на допросе.

Вернувшись в дом, я собралась опять лечь, но глаза выхватили в ворохе постельного белья несколько бурых пятен, да и неприятно стянутая на бедрах кожа доставляла неудобство.