Доктор Марио Борегард, когнитивный нейробиолог из Монреальского университета, провел ставшее хрестоматийным исследование о связи между системой сознательных убеждений человека (на примере верующих христиан) и уровнем его счастья. По его просьбе монахини-кармелитки должны были во всех подробностях вспоминать свой мистический опыт во время сканирования мозга. Доктор Борегард хотел выяснить, какие его участки связаны с этой деятельностью. У испытуемых активизировались многочисленные мозговые контуры, а немногочисленные отклонения в них были предположительно связаны с характером воспоминаний, ассоциациями и эмоциональной реакцией. Но у всех участниц эксперимента неизменно активировался центр удовольствия – монахиням нравилось вспоминать о пережитых духовных таинствах.
С тех пор проводились и другие исследования мозга, связывающие религиозные взгляды с системой вознаграждения. И вновь активация прилежащего ядра мозга в случае, когда человек лишь задумывался о предстоящем духовном опыте, указывала на механизм, посредством которого учение неразрывно связано с вознаграждением и мотивацией. Кроме того, религиозные практики часто сопровождаются общими молитвами, и мы уже знаем, что такие действия вызывают сильное чувство социальной сплоченности. Добавьте к этому великолепную архитектуру, выразительные запахи, резонирующие звуки и чувство принадлежности к сообществу – каждый из этих компонентов в отдельности является источником положительных эмоций, и поэтому неудивительно, что религиозные люди ассоциируют веру с благополучием, тем самым создавая основу для дальнейшего укрепления своих взглядов. В связи с этим они чаще называют себя счастливыми и удовлетворенными жизнью.
Интересно, однако, что ключевым фактором может являться не религия, а сама вера. Эти результаты были воспроизведены в исследованиях на людях с иными общими убеждениями. Когда вы с друзьями идете на стадион и видите, как ваша любимая футбольная команда выигрывает важный матч, вы чувствуете эйфорию, которую нельзя испытать, сидя дома перед телевизором. Всплески удовольствия, по-видимому, упрочняют вашу приверженность команде, и на этом фундаменте укрепляется убеждение, что в этом году она обязательно выиграет чемпионат, а ваша преданность «продлевается» еще на один сезон.
Итак, мы выяснили, что стремление человеческого мозга искать закономерности и использовать их для создания смыслов, становящихся основой сложных систем убеждений, в значительной степени является врожденным и универсальным механизмом, обеспечивающим наши эволюционные преимущества. Убеждения полезны с практической точки зрения и прочно связаны с чувством повышенного благополучия и социальной сплоченности. Мы еще подробно не исследовали, почему и как мы приобретаем конкретные взгляды, но результаты упомянутых в этом разделе экспериментов позволяют нам сделать определенные предположения. Одно потрясающее исследование, целью которого было выявление связей между политическими убеждениями и страхом (эмоциональной противоположностью вознаграждения), показало, что воззрения являются не только продуктом интеллектуальных процессов, но и результатом наших эмоциональных реакций.
Еще одно исследование было посвящено изучению мозговой активности при приближении опасности у добровольцев, определявших себя как либералы или консерваторы. При этом фиксировалась активность в мозжечковой миндалине мозга, играющей ключевую роль в активации контуров, которые готовят тело к бою или к бегству. Мы уже знаем, что при ощутимом уровне угрозы вырабатывается большое количество гормона стресса кортизола, что снижает возможность создания межнейронных связей в областях мозга, которые обеспечивают гибкость мышления и способность рассуждать, обучаться и планировать будущее. Пожалуй, это разумная тактика для выживания: забывать о будущем, чтобы справиться с опасностями настоящего. Но обратная сторона этой стратегии заключается в существенном нарушении баланса между «холодным» и «горячим» познанием (иными словами, человек может действовать либо импульсивно, под влиянием эмоций, либо трезво, исходя из результатов обработки информации; мозг постоянно балансирует между этими вариантами реагирования).
Интересно, что анализ сканирования мозга консерваторов и либералов показал, что обычно у первых более чувствительная мозжечковая миндалина, чем у вторых. Более того, отличались и анатомическое положение, и размеры этой области. Сеть межнейронных связей между клетками миндалины у консерваторов гораздо сложнее, и эта зона занимает больший объем в мозге. Учитывая эти результаты, ученые предполагают, что консерваторы более чувствительны к восприятию угрозы и действуют, исходя из соображений осторожности. Мозг либерала, напротив, показал повышенную активность в островковой доле, участвующей в теории разума – способности видеть в других мыслящих существ. Кроме того, сторонники либеральных взглядов обычно имеют большую и более восприимчивую переднюю поясную кору, отвечающую за мониторинг нестабильности и риска возникновения конфликтов. По всей видимости, эта особенность обеспечивает большую терпимость к неизвестному и к сложным социальным ситуациям.
Может показаться, что сейчас мы даем твердое основание для всеобщего признания надменных либералов, так как консервативный мозг ограничен страхом, а либеральный наполнен способностями к креативному сотрудничеству. Однако нельзя делать поспешных выводов о политических убеждениях на основании уровня активности мозга, не принимая во внимание сложность процесса формирования взглядов, иначе может показаться, что люди рождаются либералами или консерваторами, а это не так. Скорее, индивидуальные особенности мозга (чувствительная мозжечковая миндалина или островковая доля) могут способствовать тому, что человек будет воспринимать мир как пугающее или дружелюбное место. Мы уже знаем, что на подобные представления, формирующиеся в раннем детстве, могут накладываться поздние убеждения – например, что угроза может исходить от людей из другой социальной группы, мигрантов, потенциально опасных технологий или любых других источников возможной опасности, каждый из которых представляет собой конструкт системы убеждений. Эта сложная система взглядов формируется всю жизнь, и на ее основании человек причисляет себя к либералам или к консерваторам.
Нам следует проявлять осторожность, но если вы сомневаетесь в этих открытиях, имейте в виду, что американские ученые, проводившие эксперимент, утверждают, что с помощью сканирования мозга они с высокой точностью и достоверностью могут также определить, поддерживает человек республиканцев или демократов. Поэтому будет честно признать, что выводы ученых можно считать занимательными, но признание либерального или консервативного склада мышления в качестве «лучшего» остается оценочным суждением каждого человека. Ваша личная интерпретация результатов исследования в значительной степени зависит от множества факторов – от вашего мнения об относительных достоинствах разных политических идеологий до вашего уровня доверия к нейробиологии как науке, не говоря уже о размерах мозжечковой миндалины и островковой доли в вашем мозге.
Лично я склоняюсь к тому, что нашему обществу необходимо существование людей с обоими типами мышления. Возможно, более консервативный склад ума помогает защищать людей в настоящем, а либеральный способствует успеху будущих поколений.
Можно ли изменить свои собственные взгляды
Больше всего меня интересует, можно ли «перепроектировать» политические взгляды, используя эти знания. Открываясь круглосуточному потоку новостей и бесконечным лентам соцсетей, мы бомбардируем свой мозг информацией, которую он воспринимает как сигнал об опасности. Несколько небольших исследований показали, что на эмоциональное состояние человека можно повлиять, просто изменив его ленту в Facebook. Это воздействует на когнитивные процессы, трансформируя тонкие настройки восприятия и принятия решений и тем самым переключая человека на его врожденную защитную систему, которая возникла, чтобы уберечь нас от опасностей за счет способности к совместному, эмпатическому и инновационному поиску разрешения проблем. Результатом может стать обращение к более «консервативным» решениям.
Все это расширяет наши представления о свободе воли. Многое из того, что мы считаем результатом нашей сознательной умственной деятельности – наши мнения и убеждения, – определяется эмоциональным откликом, вызванным деятельностью глубинных структур головного мозга. Лишним поводом для тревоги стали скандалы вокруг компании Facebook, передававшей персональные данные пользователей организациям, которые использовали их в коммерческих и политических целях. К этому вопросу мы еще вернемся.
Возможно, более консервативный склад ума помогает защищать людей в настоящем, а либеральный способствует успеху будущих поколений.́
Возможность создания «идеологического переключателя» поднимает вопрос о том, до какой степени человеку свойственно менять свои убеждения? Как мы видели в начале главы, стремление мозга расходовать как можно меньше энергии делает его в какой-то мере консервативным, когда заходит речь о восприятии и создании смыслов. Тем не менее люди могут менять свои взгляды в результате каких-либо потрясений или постепенного накопления жизненного опыта. Известная мысль, иногда приписываемая Уинстону Черчиллю, гласит: «Кто в молодости не был революционером – у того нет сердца, кто в зрелости не стал консерватором – у того нет ума». Итак, менять мировоззрение – это нормально, и многие из нас наверняка наблюдали такие изменения в себе или в других
Чтобы узнать об этом больше, я поговорила с Джонасом Капланом, профессором психологии в институте нейрологии и творчества университета Южной Калифорнии. Он исследует нейронные механизмы убеждений и провел несколько исследований, посвященных вопросу того, что происходит в мозге, когда человек пытается придерживаться своих основных взглядов, невзирая на контраргументы. Его группа изучала людей, называющих себя либералами (их легче привлечь, чем консерваторов, во всяком случае, в Южной Калифорнии), и попросила их изучить доказательства того, что Томас Эдисон не изобретал лампочку, а поливитамины не так уж и полезны. Вместе с этими относительно безобидными вопросами им также предоставили аргументы, подрывающие их веру в обоснованность и полезность повышения налогов на богатых, ужесточения контроля над оружием и увеличения доступности абортов.
Добровольцы, как правило, не возражали против доводов об Эдисоне или поливитаминах, но изо всех сил сопротивлялись попыткам поставить под сомнение собственные политические убеждения. Джонас объясняет: «Левые взгляды никак не связаны с непредвзятостью. Наши добровольцы продемонстрировали преданность своим политическим ценностям. Например, они говорили: “Как я объясню своим друзьям, что поменял точку зрения на этот счет?”. Если левые взгляды являются жизненно важной частью вашей самоидентификации, вы будете изо всех сил сопротивляться любым изменениям». Поэтому, хотя предрасположенность к той или иной идеологии связана с определенным типом мозга, люди по обе стороны политического спектра сопротивляются пересмотру своих основных убеждений.
Так что же именно происходит в мозге, когда наши основополагающие взгляды подвергаются сомнению? Чтобы ответить на этот вопрос, ученые измерили активность в его разных областях. «Сначала мозг переходит от использования внешне-ориентированной схемы познания к внутренне-ориентированной, – сказал мне Джонас. – Это мы видим, когда люди переключаются на воспоминания или самоанализ, игнорируя внешние сигналы».
Когда главные убеждения находятся под угрозой, люди ищут контраргументы к предъявляемым доказательствам. Они пытаются встроить новую информацию в свои существующие представления. Если же это невозможно, то они начинают игнорировать ее, чтобы поддержать уже сформированную когнитивную модель. Джонас отметил всплески активности в мозжечковой миндалине и островковой доле во время этой оценочной стадии и предположил, что эмоциональный ответ людей на новые сведения критически важен для принятия решений относительно них. «Любая информация, подвергающая сомнению наши системы убеждений, провоцирует сильное отторжение, – продолжает Джонас. – Она угрожает нашей личности, а потому мозг активирует самозащиту, будь он консервативным или либеральным. При этом люди с более высоким уровнем активности в мозжечковой миндалине менее склонны отказываться от своих позиций».
Исследования Джонаса могут быть полезны в контексте развития гибкости мнений. Я спросила его, склонен ли он считать, основываясь на результатах своей работы, что люди могут научиться обновлять свои взгляды на мир. Можно ли представить расширяющиеся и все более достоверные данные об изменениях эмоционального фона так, чтобы помочь даже самым стойким в собственных убеждениях людям вырваться из крепости своего старого мировоззрения, которую возвел их разум? Джонас как раз работает над этой концепцией, и его цель – научить людей управлять своими эмоциями и проверить, смогут ли они после этого изменить свою точку зрения. Для этого он использует технику эмоциональной переоценки, показывая добровольцам изображения, которые они прежде находили отвратительными. Им предлагали посмотреть на них иначе, откинув машинальные ответы и интерпретации. Предварительные результаты эксперимента выглядят многообещающе, и ученый верит, что воспитание бесстрашного любопытства к жизни вместо рефлекторной оборонительной реакции может иметь далеко идущие последствия для индивидуального творчества, благополучия, инноваций, предпринимательства и даже коллективной деятельности и мировоззрения в целом. Пока рано делать какие-либо выводы, но интересно посмотреть, как будет развиваться эта область исследований, а также как мы сможем использовать ее результаты, чтобы создать здоровый баланс между самозащитой и выживанием, здоровым энтузиазмом и любопытством, особенно во времена, когда все вокруг так стремительно меняется. В следующей главе мы выясним, каким образом можно внедрить в образовательные программы тренинги гибкости мозга.
Изменение убеждений как терапия