— Зато эти тридцать-сорок лет я им буду об этом напоминать! — я дёрнула на себя незримые поводья, и старик упал, подсечённый порывом ветра, но снова вскочил. — Слыхали, парни? Я вам этим долгом…

Морис охотно закивал:

— Ногастая, можешь мне всю плешь этим проесть, только, умоляю, пригробь сморчка!

Природа буйствовала. Воздух и ветер смешались с водой, невидимые простому глазу обрывки заклинаний тополиным пухом вились вокруг. Мы бахвалились, отпускали едкие комментарии и не сдавались, но продолжали отступать к обрыву. Горняки сжимали кольцо, не давая сбежать, а Кай всё смеялся, смеялся, наслаждаясь торжеством смерти, сумасшествием, в которое сам давно нырнул.

— Некуда бежать, сладкая. Ты уже поняла, что вы проиграли?

Да, проиграли. Потому что я не умею сражаться, потому что боюсь отдаться на волю силы, потому что артефакты рассыпаются в пальцах, а позволить магии накрыть меня приливной волной куда страшнее, чем умереть.

— Но и ты не выиграешь, — заметила я. — Старый, нелюбимый, мучимый язвами. Нас ты, может, и убьёшь, но и сам останешься таким. Навечно, Кай. Навечно! Я знаю, что это такое. Прекрати бойню и, возможно, я смогу исправить…

— Я проиграю? Я?

Я пропустила один сглаз, не сумела отразить. Мы уже допятились до края скалы, и Мелкий, стоящий ближе всех к нему, оступился.

— Тихо-тихо-тихо! — Морис и рыжий схватили его почти одновременно, мешая свалиться в пропасть.

— Я выиграю в любом случае, сладкая. А ты в любом случае умрёшь. Но…

Кай сделал такую длинную паузу, что Мелкий и Морис не выдержали:

— Ну?

— Уснул, что ли, хрыч?

— Ты можешь передать мне дар, сладкая. И тогда, поскольку я великодушен и, — старик потянулся, демонстрируя ходящие ходуном рёбра и омываемые ливнем струпья со стекающей по ним чёрной жижей, — прекрасен, я помилую одного из вас. Только одного. Сами решите, кто это будет.

— Я готов! — на всякий случай предупредил карлик. — Что? Сам за себя не проголосуешь…

— Не станем мы выбирать! — отрезал Вис. — И без того ясно…

— Что спасать надо Мелкого как наименее доставучего? — предположила я.

— Что этот сморчок нас стравливает! — мокрые рыжие кудри потемнели, закрыли лоб. Вис раздражённо откинул их назад и… — ведунка!

Кай не пытался нас стравить. Он пытался нас отвлечь. А мы купились.