Но не попытаться — куда хуже.

Один глубокий вздох — и нырок вперёд, в пламя, проникающее в грудь, завивающееся узором под кожей. Я боролась с потоком, сражалась, силилась вынырнуть на мгновение и вдохнуть, а поднимаясь над поверхностью понимала, что жар никуда не делся. Он повсюду. Всегда был. В воде. В воздухе. Во мне.

Я не доплыву. Поток сильнее. Алая вода спалит меня, утащит на дно. Если буду бороться. А что если?…

Я выдохнула и отпустила. Расслабилась, остановилась, прекратила воевать с силой. Жар обнял меня, потянул вниз, заполнил лёгкие огнём.

И тогда я родилась заново.

Огненная река не убивала — она дарила жизнь. Заполнив меня целиком, она перестала быть неведомым чудовищем, а стала другом. Тёплым, заботливым, нежным. Очагом, дарящим живительное тепло.

Я вдохнула полной грудью. Её — алую горячую воду. Пламя реки. Кровь реки. Кровь, которая всегда была во мне. И дремлющая магия с благодарностью развернулась в теле.

Те, кто оживал, точно скажут, насколько это неприятно. К сожалению, таких рассказчиков непросто сыскать, так что приходится всё познавать на собственном опыте. Я застонала, едва повернувшись: голова раскалывалась, висок обжигало огнём, капающим вниз, смешивающимся с дождём. Вот только капли крови не были тёмными сгустками. Они были сияющими искрами, которые бесплодная земля с жадностью впитывала. А чёрная грязь, что затягивала умирающую, превратилась в грязь обычную, вполне традиционного цвета, но от того не более удобоваримую. Я поспешила подняться из лужи и Вис, держащий меня в объятиях, повторил движение, открывая рот, но не произнося ни слова.

С одной стороны темнел провал расщелины; с другой бушевал огонь. Не найдя лучшего способа добраться до неприятеля, Кай поджог разделившую нас стену из веток. И она трещала, плача, но держалась, выпуская новые и новые побеги.

Я коснулась раскалённой преграды лбом:

— Прости, приятель. Стоило с тобой попрощаться…

— Старость — не радость, — проскрипел проросший пенёк. Верный друг, которого я бросила, потому что не знала, как сказать прощай.

— И вечная молодость гадость, — тихо ответила я.

— Надери ему зад, — попросил Пенёк, — по самые корни!

— Обещаю.

Пропуская меня, гардины ветвей раздвинулись. Языки пламени бушевали снаружи, трещали, но не страшили боле. Что пламя — лишь одна из форм магии — для того, кто вошёл в реку чистейшего колдовства?

Больше не нужны заклятия. Сглазы, амулеты, молитвы — всё это лишь форма, сосуд для того, кто пытается зачерпнуть силы, но боится нырнуть в неё с головой. Я больше не боялась.

Не ведая, что творят, они все помогли мне: тучи бесстрастно следили за сражением с низкого неба, Вис вызвал дождь, сорвав амулет с моей шеи, земля, напитавшись живительной влагой, открыла путь Пеньку и силе Лесовки, а Кай призвал огонь — стихию Уголька. Четыре бога собрались вместе. Зря, ой, зря ты выбрал именно огонь, Кай!

Я повела ладонями в стороны — и пламя расступилось.

Кай так близко. Такой… слабый. Смешной. Вызывающий лишь жалость.