— Этот фокус я уже освоил, сладкая.
Блик золота — и ветер гнул к земле уже нас, словно ураган тонкие ветви лозы. Я неудачно упала, раскроив щёку, Вис коротко охнул, задев вывихнутое плечо, Полоз едва слышно заскулил.
Мелкий и Морис, которым повезло оказаться за спиной Кая и избежать потока силы, переглянулись и напали на него разом, не давая ни единого шанса увернуться. Старик даже не вздрогнул. Поднял руку, увешанную браслетами, встряхнул — унизанные камешками нити соприкоснулись, и одновременно с раздавшимся звуком бравые защитники «прилегли отдохнуть».
— Да чем же ты этому сморчку не угодила?! — Вис силился перекричать свист ветра.
— Того, что он просто придурок, недостаточно?!
— Вы про всех бывших так говорите!
— Потому что это правда!
Ветер успокоился тотчас же, будто визжащая при виде паука барышня осознала, что выручать её всё равно некому.
— Чем она мне не угодила? — Кай запрокинул голову, сощурился на солнце, точно пытался заставить его померкнуть. — Что ж, мальчик, смотри. Вот за что я так ненавижу ведунку!
Дрожащие руки медленно поднялись к воротнику, распустили завязки. Остатки мантии слезали кусками, как кожа со змеи. И то, что скрывала тёмная балахонистая ткань, заставило радоваться, что позавтракать никто не успел.
Старик гнил заживо. Почерневшие струпья покрывали сероватую морщинистую кожу, от каждого паутиной расползались тёмные, темнее здоровых, сосуды. Разносящаяся вонь заставила нас перестать дышать, но даже тогда запах, казалось, заполнял ноздри, рот, горло…
— Смотри на меня, ведунка! Смотри! Неужели теперь я неприятен тебе?!
— Ты ещё спрашиваешь?! — прикрываясь рукавом брякнул Вис.
От запаха мутило. Перед взором мелькали цветные круги, а шею, казалось, пережимает невидимая петля.
Кай с наслаждением подставил бледное лицо и тело солнцу. Как давно его кожа не видела света? Столько же, сколько живёт в нём болезнь? Он подошёл, присел на корточки и сжал мой подбородок тощими пальцами:
— Ты прокляла меня, Варна, — спокойно сказал он. — Ты сделала это. И теперь я сделаю всё, что захочу, с тобой.
Я не справилась с желудком — дёрнулась, чудом успев вырваться и отвернуться. В гл
— Бычья язва — не проклятие. Я не… я не проклинала тебя, Кай. Я не стала бы.
Он хрустнул тощей шеей, закрыв от наслаждения глаза. Когтистая лапка метнулся белкой, пытаясь воспользоваться мгновением, но амулет старик не выпускал — рыжего перевернуло в воздухе.
— Бычья язва… Нет, Варна, ты прокляла меня не ею. Я заболел сто лет назад. И я умолял тебя о бессмертии, чтобы она не убила меня. Знаешь, сколько живут те, кто родился с бычьей язвой? Знаешь, когда они узнают, что обречены сгнить заживо?