Имя своего нанимателя Полоз не выдал. При допросе глаза у него стекленели, а руки напрягались так, что пальцы синели от перетянувших запястья верёвок. При других обстоятельствах я уделила бы этому особое внимание или, что скорее, предпочла бы поспешно покинуть горное селение с его тайнами. Но на этот раз выбора не было. Как и времени на выведывание сопутствующих секретов. Велев Полозу вести себя хорошо и пригрозив Морисом для мотивации, мы занялись ранами. Точнее, я ими занялась. Потому что измочаленный до полусмерти Мелкий порывался биться один против всех, а Мори был вполне способен уложить врагов отборной бранью.

Я остановила кровотечение и проверила кости спутников на предмет цельности. И чего так беспокоилась о зельях и артефактах, без уважения и порядка раскиданных по дому? После того, как удалось рассмотреть их вблизи, стало ясно, что добрая половина уже выпотрошена и повторному использованию не подлежит, часть сломана или неправильно изготовлена, а некоторые и вовсе оказались скоморошьим ширпотребом, которого на любой ярмарке двенадцать на дюжину. А вот горькое зелье от воспалений пригодилось. Чтобы сварить такое (а сварено оно было на совесть!), ушло бы не меньше половины дня, и это с учётом, что все травы нашлись бы под рукой. А почти все раны парней были грязными и рваными, так что обработать их было необходимо.

Подумаешь, колдовство! Даже если таинственный наниматель Полоза — тоже ведунка, я вполне смогу с ней договориться. Да я счастлива буду побеседовать с сестрой, которая наверняка (как же иначе?) поможет выручить рыжего. Но временем, чтобы дождаться её и встретить хлебом-солью, мы не располагали.

— Ай, щиплет! — хныкал Мелкий, пока я вычищала и обрабатывала порезы.

— Не щипавши не заживёт.

Полоз наблюдал за нами, как наблюдает за котом из норы мышь. Прошмыгнёт ведь, стоит на мгновение отвлечься.

— М-м-м м м-м-м м-м м-м! — категорично заявил он.

Морис лениво поддел ножичком тряпицу, закрывающую ему рот:

— Ну чего, болезный?

— Умные бы сбежали, пока целы, — прошипел заложник.

— А кто сказал, что мы умные? — удивилась я.

— Кто сказал, что мы тебя спрашивали? — Морис пощекотал целое ухо Полоза клинком. — Давайте мы ему второе тоже отрежем. Для симметрии! — кровожадно предложил он.

Я рассеянно кивнула:

— Давай, если не скажет, где бинты лежат.

Морис уже примерился, но ответ раздался незамедлительно. Подозрительно равнодушный ответ, точно речь шла о цельности чьих-то ещё ушей:

— О нет, пожалуйста, не убивайте, — бесстрастно протянул Полоз, прекрасно понимая, что просто так от заложников не избавляются. Но всё же соизволил проконсультировать: — Сундук возле лежака, слева.

Пока я превращала Мелкого в подобие спелёнутого младенца, карлик пытался разговорить пленника. Однако дальше тот сыпал лишь угрозами и обещаниями жестокой расправы. В конце концов, даже коротышке наскучило упражняться в словоблудии, и он попросту вернул кляп на законное место.

Спасательная экспедиция из нас вышла что надо! На Мелком повязок было больше, чем одежды. Морис из-за ушибов походил на свёклу, а я завершала процессию, прихрамывая на уцелевшую ногу, потому как травмированная была так щедро сдобрена заговорами, что вовсе перестала гнуться. Если бы мы позванивали в колокольчик и не забывали протягивать пригоршни, на собранную милостыню вполне могли бы выкупить не одного, а целых двух заключённых. Но жалости мы не просили, а если просили бы, не дождались. Горняки пялились на нас, тыкали пальцами и хохотали в голос. Местные дети, ровнёшенько размером с Мелкого (вырастут ещё!), забегали вперёд и корчили рожи. Наш горняк, надо признать, в долгу не оставался, а рожи его были такими же противными.

— Спасибо хоть камнями не закидали, — пробормотала я, припоминая давнюю и очень неприятную историю.

— На обратном пути скажешь, — пророчествовал Морис. — Может, они лучшее на потом приберегли.