«Тут даже птицы другие!» — с горечью подумала женщина. Существо заметило ее и испустило пронзительный вопль, на который с соседних деревьев мигом пришел ответ. Оказывается, этих прыгучих существ тут было видимо-невидимо. И то, что, кроме них, других живых — и разумных! — существ поблизости не наблюдалось, неожиданно придало Надежде смелости. Лес, хоть густой, казался таким… спокойным. В самом деле, если тут даже приличного забора не было, значит, и опасных зверей не водится? А если она доберется до дороги, по которой ее вчера сюда привезли и будет очень-очень осторожна, так почему бы не попробовать отсюда уйти?

Конечно, умом женщина понимала, что ее поступок — побег — глуп, самонадеян и безнадежен. Ей ведь уже сказали, что тут некуда идти. И этот браслет на запястье… Но послушно оставаться тут она тоже не может.

Внимательно посматривая по сторонам и следя, куда наступает — в густой траве могло водиться что угодно! — Надежда направилась прочь.

Работа в этот день не клеилась. Рой замечал за своими людьми рассеянность, вялость. То один, то другой приостанавливал ход своей машины или беспричинно медлил прежде, чем приступить к очередному стволу. Из-за того, что люди то и дело снижали темп, четко налаженный ритм работы стопорился.

Обычно трудились группами по трое, при этом десятый играл роль подсобного рабочего и ремонтника. Раньше, когда в бригаде было почти две дюжины рабочих — и, соответственно, восемь троек — ему то и дело приходилось заниматься мелким ремонтом. А сейчас тягач с прицепом, полным запчастей, полдня простаивал. И если еще месяц назад на это можно было махнуть рукой, то сейчас безделье тревожило. Если человеку нечем заняться, он начинает думать. И кто знает, какие мысли родятся в пустой голове!

В тройке Роя были молодой Сандор и еще один рабочий, бывший эмигрант с планеты Блук. У него единственного была весьма экзотичная внешность — в профиль он сильно напоминал рыбу, а на лысом черепе рос гребень жестких чешуй, которые с возрастом меняли цвет. Время от времени чешуи линяли — белели и выпадали, отчего череп блуканина некоторое время был голым, как обкатанный водой голыш. Но потом гребень отрастал снова, каждый раз немного другой. По словам блуканина — которого все так и звали Блук, ибо его настоящее имя даже транслятор переводить отказался — форма, цвет и размеры гребня соответствуют статусу владельца и заодно его физическому развитию. Сейчас блуканин только начал отращивать новый гребень.

Сам Рой был вальщиком — его электропила подрубала очередной ствол так, чтобы он упал как можно удобнее, не в кусты и не поперек остальных стволов. Едва спиленное под корень дерево валилось наземь, к нему спешили Сандор и Блук. Специальными пилами — вручную, ибо ни одна машина не могла работать так аккуратно — они обрубали ветки, оттаскивая их в сторону, а потом снимали с дерева кору, стараясь срезать ее длинными ровными пластами. Сандор в основном шкурил дерево, а Блук обрубал сучья и складировал кору штабелями. Работы у парней было много, возились они намного больше времени, чем нужно, чтобы свалить толстый ствол, так что у Роя иногда выдавалась свободная минутка, чтобы помочь партнерам. Он обрубал самые толстые сучья, помогая Блуку. Потом и с них тоже снимали кору, которая шла на экспорт. Ценился чуть ли не каждый грамм, и разбрасываться ценным сырьем не хотелось.

Очередной ствол был готов упасть. Он был подрублен уже на три четверти и угрожающе раскачивался при каждом рывке пилы, когда та стала работать с перебоями, «зачихала», так сказать, а в ровном гудении моторчика послышались надсадные нотки. Это означало, что в зубья забилась волокнистая древесина, мешающая работе. Электропила теперь напоминала человека, который, набрав полный рот орехов, пытается что-то сказать — пока он их не выплюнет, понять его весьма трудно.

Не дожидаясь, пока пила «подавится» опилками и выйдет из строя совсем, Рой отключил ее и крикнул в мегафон:

— Таммо! На вторую!

Старик Таммо был ремонтником. В прошлой жизни он как раз и занимался этим, ремонтируя спортивные и гоночные флаейры, и однажды доремонтировался до того, что кое-куда прикрутил не ту деталь. Разумеется, случайно. Разумеется, это была всего лишь ошибка, но в результате этого спортивный флайер вышел из строя как раз в разгар гонок и, потеряв управление, врезался в зрительские трибуны. И, разумеется, при расследовании выяснилось, что ремонтник Таммо и прежде «случайно ошибался» перед осмотром гоночных машин, в результате чего гонку часто выигрывал именно тот, кто был нужен их устроителям. Его, а не устроителей, во всем и обвинили. Попав на Гудзон и приставленный чинить бытовые приборы и спецтехнику, Таммо почему-то резко перестал ошибаться. Даже нарочно.

Однако сегодня он почему-то медлил.

— Таммо! — подождав пару минут, громче позвал Рой. — Где тебя демоны носят?

Ремонтник не отозвался.

— Где Таммо? Его кто-нибудь видел? — обратился Рой к Джону, погрузчику третьей бригады, который как раз волочил мимо него связку длинных полос коры, снятых с другого дерева.

— Только что у нас был. «Шкурник» затупился. Он лезвие менял.

— А где он теперь? — потерять единственного ремонтника было нельзя. Эта планета и так уже приняла слишком много жертв. Впрочем, кора беломра стоила так дорого, а жизнь каторжника ценилась так дешево, что потери никого не волновали.

— Не знаю.

— Будешь возвращаться — дай круг под навес, хорошо? — приказал Рой, выбираясь из машины на траву.

Обычно, если делать было нечего, ремонтник отдыхал в теньке, под навесом, где рабочих ждал сухой паек и бутыль воды. В обязанности ремонтника входило и оделять рабочих пайком. Перерыв на обед был больше часа назад.