Мы сменили место засады. Но зверь, видимо, потеряв интерес к сухому хлебу, не проявлял больше никаких признаков жизни. Продолжать движение по равнине уже не представлялось возможным – эта незапланированная охота незаметно забрала несколько часов. Выругавшись с досады, я достал припасы и подозвал пса.
– Маху дали… Ушли бы вперед – сейчас, или подходили к окраине, или уже в город входили. Заночуем – и домой. Хватит.
Ночью нас никто не тревожил. Иногда пес вставал и водил носом по ветру, принюхиваясь к чему-то. Ветер приносил ему запахи, говорившие о многом, что было не понятно мне. Погода к утру переменилась – вместо теплого ветерка, дующего с востока, начался южный, более сильный и порывистый. Он срывался со скал и буквально обжигал – я не мог понять, почему! Но потом, потирая в очередной раз глаза, догадался. 0н нес в себе мелкие крупинки песка, врезающиеся в кожу как иголки. Я повернулся спиной к камню и сел на землю. Оставалось только ждать, пока ветер уляжется. О том, чтобы продолжать путь, нечего было и думать. Ветер мигом заставил бы и меня, и пса смотреть только под ноги – а так далеко не уйдешь. Пес чувствовал себя не лучше. Было несколько досадно – срывалось намеченная разведка, ничего особенного не найдено, и, только какой-то неведомый зверь, словно в насмешку, показавшийся из норы, оставил меня гадать, о том, кто же это был? И, в самом деле – кто? По внешнему виду, он казался даже крупнее пса – тех секунд, которые я его видел, не хватило, чтобы разглядеть, как следует. Не зря ли я вообще затеял эту охоту? Вдруг он обладает такой силой и свирепостью, что выведенный из себя, разметет нас обоих? Я хищно усмехнулся – ну нет уж… Животное, которое убегает – само боится! Значит – считает нас сильнее! Вот мы и должны доказать – себе, прежде всего – что это недалеко от истины. И, еще – когда представится такая возможность снова? Не так уж часто у нас появлялись звери на дороге… Правда, он мог находиться там так долго, что мы никогда бы не дождались, пока он захочет еще раз появиться на поверхности. Если он живет под землей – я в этом не сомневался – то вполне возможно, что у него там есть и кладовые, и вода – а раз так, то ему нет никакой нужды рисковать… А жаль – мне вдруг так явственно представился кусок жареного мяса, что я сглотнул. Да, не одно любопытство, а именно это заставляло меня сидеть здесь, тратя и время, и кончающиеся припасы. Желание поймать и убить зверя, чтобы попробовать его на вкус. И ничего, что он мог быть не таким уж и съедобным – это тоже нужно было учитывать. Не попробовав – не узнаешь…
Ветер тем временем продолжал дуть и, похоже, не собирался утихать, неся мельчайшие крупинки пыли и песка. Я укрыл морду пса тканью, сам достал повязку на лицо, и еще глубже вжался в землю. Пыль лезла повсюду – проникала сквозь плотно стянутые рукава, забивала рот и нос, скрипела на зубах, комом сбивалась в волосах… Мне было не очень-то хорошо, а щенку – и вовсе, паршиво. Он чихал, тер морду, и негодующе взлаивал – но ветер так и дул, засыпая нас в укрытии, и устилая все вокруг сплошным ковром. Да, в этой степи хватало сюрпризов, и этот оказался не из самых приятных. А ведь еще пару часов назад ничто не предвещало такого исхода. Ни встать, ни отыскать более подходящее место мы не могли. Когда я приоткрыл лицо, чтобы рассмотреть местность, песок буквально иссек мне его, так и не дав ничего рассмотреть. Все было в сплошной пелене.
Пылевая буря продолжалась около трех часов. У меня отекли ноги, дышать под повязкой было тяжело. Но, стоило только слегка отодвинуть полог, под которым мы прятались, как песок начинал забивать горло и легкие, отчего и я, и пес, долго откашливались.
Ветер стих так резко, что я решил что оглох – так неожиданно он прекратил дуть. О том, чтобы продолжать движение к востоку, нечего было и думать – теперь все сливалось, и даже нюх щенка мог не помочь, если бы мы заплутали среди этого песчаного однообразия. Ничего не было видно – только темные скалы с одной стороны, и, едва различимые холмы – развалины города – на севере. Я вздохнул – так хорошо начавшееся путешествие, так плохо заканчивалось. Пес тявкнул и с силой отряхнулся. От его шерсти во все стороны полетела песчаная пыль.
– Живой? И то хорошо. Все, Черный, приключения закончились. Теперь бы нам до подвала, как ни будь, добраться…
Ветер принес с собой и большое количество сухой древесины – палки, ветки, сломанные деревца. Я собрал их в охапку и забросил за спину – если не успеем до развалин, ночевать опять придется в степи. Пес уловил, чем я занимаюсь, и тоже внес свою лепту – принес в зубах несколько веток.
– Соображаешь… Спасибо, родной. Будем вечером с огнем.
Я подумал – что, если навьючить охапку на щенка? Он мог бы справится с такой задачей – сила у пса имелась. Трудность этого заключалась в том, что вот научить его что-либо таскать на спине я еще не пытался. Но представить, как это будет выглядеть, я не успел. И пес, и я, одновременно подняли друг на друга глаза – я почувствовал, как знакомая волна обостряет мой слух, а руки напрягаются для предстоящей схватки! Пес прижал уши и заворчал…
Земля, метрах в пятнадцати от нас, вспучилась, комья полетели в разные стороны, и нашим глазам предстала запоминающаяся картина – уже знакомая, внушительная лапа, показалась над образовавшимся холмиком, потом другая – и на свет вылезло что-то, очень отдаленно напоминающее крупного барсука. Рассмотреть толком я его не успел – собака сорвалась с места и с оглушительным лаем кинулась к зверю. Я только выматерился от злости – она непременно спугнет животное, надежду, увидеть которое еще раз, я уже потерял. В итоге, так оно и получилось. Пес подбежал к яме – оттуда вылетел ком земли прямо ему в морду, отчего мой щенок на пару секунд ослеп, а затем та же лапа отвесила ему такую затрещину, что он кубарем покатился с холма. Я вскочил, судорожно нашаривая копье. Но зверь, удовлетворившись проделанным, уже спускался по выкопанному ходу обратно. Я стоял возле отверстия и яро ругал щенка, а тот виновато поджал хвост, не решаясь подойти поближе. Мы опять упустили этого странного зверя – а мне так хотелось увидеть его вблизи! Я даже не думал, что он может оказаться опасным, из-за своей величины. Хотя, обычная росомаха, которая вряд ли была больше, запросто могла растерзать и щенка и предоставить нешуточную угрозу, для меня самого. Что-то очень знакомое было в его внешности – но я так и не смог заметить – что?
Пес напрягся, навострил уши… Я подумал – это не спроста. И снова, как в прошлый раз, и далеко от нас, земля разлетелась, и на свет появились длинные когти… Я увидел их, и резко бросил:
– Стоять! Стоять, кому говорю!
Задень щенка этот зверь своими лапами всерьез – и я смело мог рыть ему могилу. Коготь зверя был в четверть размера моего ножа – а я не считал его слишком коротким… Пес, весь дрожа, рвался с места, но я был непреклонен. Зверь не стал выползать – его лапа прошлась по краям ямы, как бы уминая землю, а затем скрылась в глубине. Он не стал показываться, видимо, чуя нас своим обонянием.
– Ну? Что делать будем?
Щенок скалил клыки, порываясь вскочить…
– Конечно. Куда тебе сейчас советовать.
Идея пришла внезапно. Я как-то читал, как лисиц, прячущихся в норах, выкуривают с помощью дыма. Как бы там не было – тот, кого мы преследовали, тоже обитал под землей. Правда, он умел рыть ходы с такой скоростью, что я диву давался… Но уйти от дыма даже ему будет непросто. Я перевел взгляд на охапку, оставшуюся на песке.
Задумано – сделано. Я сорвался с места и принялся, как угорелый, собирать все, что могло гореть. Дров, припасенных для костра, могло не хватить. Огонь следовало устроить возле всех выходов, какие отрыл зверь, оставив только один – для тяги. Я не знал, зачем он так порывается наружу – может, песок и пыль занесли его ходы и он стремился к воде… Или пища зверька могла быть только на поверхности – неважно. Но снова сидеть и ждать, пока он соизволит выбраться – нет!
Пес привстал с места и спустился с холма, обходя его по кругу. Я не стал ему мешать, полагая, что урок пошел впрок и теперь щенок не станет напролом бросаться навстречу зверю, если тот вдруг выползет из-под земли. Пес сделал один круг, второй, третий… Я не понимал его тактики, и с интересом следил за маневрами собаки. А он, опустив морду к земле, иногда останавливался, потом снова делал шаг и опять останавливался. Круги становились все уже – он постепенно поднимался к вершине. Он слышал зверя! Я увидел, как из отверстия, оставленного специально, стал валить дым – внутренняя тяга работала безукоризненно. Но, на этот раз – не в пользу зверя. Кроме того, дым стал просачиваться из вовсе неприметных щелей в холме, далеко от того места, где мы находились – норы у того были солидные!