Мы оба увидели, как отвалился кусок земли, а затем, с надсадным кашлем, наружу вывалилось что-то бурое – и я не сразу понял, то это и есть тот самый зверь! Зато это понял мой пес! Он рванулся наперерез, отрезая ему дорогу к ближайшей дыре. Но и зверь оказался не менее проворен – он загреб лапами кучу земли, и так сильно швырнул ее навстречу, что щенок опять слетел с ног и откатился в сторону. Пока я вскакивал, зверь скрылся среди камней. Но теперь я знал, что он не сможет скрыться в норе – дым валил отовсюду…

Пес, отброшенный землей, беззвучно появился среди камней и, преодолев в несколько прыжков, около пяти метров, так же молча вцепился клыками во что-то… Послышалось злое, то ли рычание, то ли хрюканье, и я увидел, как бурая масса, прятавшаяся среди валунов, поднялась, словно на дыбы. Еще мгновение – и оно упало на спину, подмяв под себя щенка. Я закричал, подумав, что сейчас потеряю своего любимца. Но с ним не так-то легко было справиться – он ужом вывернулся из-под зверя и отскочил от него на пару шагов. Зверь тоже весь подобрался, не спуская со щенка настороженных, злых глаз. Я размахнулся и метнул копье. Оно впилось в землю возле самой морды – тот успел непостижимым образом среагировать на свист, и отскочил. И тут, щенок, до того не решавшийся нападать, сразу использовал благоприятный момент, и, догнав зверя, с ходу ударил его грудью. Это был первый раз, когда я видел, как он использует этот прием – и не мог не оценить его по достоинству. Зверь словно споткнулся и, несмотря на весь свой вес, пропахал по склону около двух метров мордой вперед. В следующее мгновение пес ухватил его клыками за шею! Но, все же, тот был гораздо крупнее и сильнее пса – мотнув башкой, он просто сбросил его с себя, а затем поднял лапу, собираясь распороть ему бок своими страшными когтями. Мне хватило мгновения, чтобы все это увидеть и успеть подбежать к месту схватки. Я выхватил лук и, почти не целясь, послал в зверя стрелу. Она чиркнула по его макушке и отвлекла на секунду от собаки. Пес успел избежать удара – лапа с когтями шарахнула по камням. Отбросив лук – на столь близком расстоянии я не отваживался стрелять, боясь попасть в собаку. Я поднял копье и с силой ткнул им перед собой. Раздался звук, похожий на скрип – лезвие пробило бок животного. Но живучесть того была на высоте! Он выдернул копье у меня из рук, и попытался пробежать с ним еще несколько метров, намереваясь скрыться в яме. Пес, улучив момент, снова сбил его с ног, предоставив мне возможность выхватить меч… Удар, второй! Зверь захрипел, не сводя с меня кровавых глаз, стал оседать на задние лапы. Он взмахнул передними – когти буквально просвистели мимо моего живота. Меч прорубил ему шею почти пополам…

Я отскочил и, вырвав из туши копье, изготовился для еще одного удара. Но он не потребовался. Зверь вздохнул еще раз и, судорожно загребая землю, вытянулся во весь рост.

Величина зверя поражала – он оказался в два раза крупнее собаки – почти доходил мне до колен! Если его резцы – у него были не зубы, а именно резцы, не казались столь опасными, то когти, на очень больших передних лапах, могли заставить позавидовать медведя… Голова тупая, массивная и чем-то напоминающая крысиную и свиную одновременно. Цвет меха, покрывавшего его полностью – бурый, с коричневыми отметинами на брюхе. Я вгляделся – если отбросить то, что размеры не соответствовали действительности, более всего он походил на крота, но со свинячьей головой, только увеличенного в сотни раз! На это указывали и глаза зверя – маленькие и подслеповатые, явно не приспособленные для того, чтобы разгуливать по земле. Зато широкий нос зверя мог очень хорошо улавливать запахи – как под землей, так и снаружи. Сходство со свиньей заключалось в странном носе зверя – он был похож на пятачок, но только черного цвета. С тех пор, как я вышел из подземелья, не считая собаки, это был первый, увиденный мной вблизи крупный зверь – и он не походил ни на что, что водилось на земле до катастрофы!

Щенок, настороженно принюхивающийся к убитому зверю, приблизился, и вопросительно посмотрел в мою сторону.

– Сейчас.. не то прохрипел, не то прошептал я – Дай, отдышусь…

Нож, столько раз наведенный камешком на привалах, оказался как нельзя кстати. Я склонился над "свиньей"… Никто и никогда не учил меня, что вначале нужно выпустить кровь. Едва я сделал надрез, как из животного она фонтаном хлынула прямо на меня – и я едва не попал под эту струю! Пес следил за моими руками, и иногда нервно облизывал морду шершавым языком.

– На!

Я отхватил небольшой кусок мяса и кинул его щенку. Тот на лету его поймал, и сразу проглотил, не жуя. Хвост восторженно заметался из стороны в сторону, и он, преданно и просяще, сделал шаг поближе, глядя мне в глаза.

– Подожди… Вначале, подождем, можно ли это есть. Но, вроде, запах не такой уж тяжелый…

Со шкурой я провозился около часа, когда она, залитая кровью и вся в дырах от ударов, оказалась у меня в руках. Я гордо приподнял ее перед собой. Вот она, первая добыча!

После разделки "свиньи", у меня оказалось несколько килограмм жира, мяса и сала. До отвала наевшийся щенок тяжело плюхнулся на землю и почти сразу уснул. Мне не было времени раньше осмотреть его – не ли на нем ран? Но ни одной отметины я не увидел – судьба оказалась к нему благосклонной. Вместе со шкурой, теперь в подвал придется нести более пятнадцати килограмм лишнего веса – нелегкая задача, если учесть, как мы были измотаны, и как далеко забрались от дома…

Поджарив на остатках догорающих дров, несколько кусочков, я и сам, впервые, после столь долгого перерыва, съел его, запивая водой – и нашел мясо вполне съедобным. Что до пса, который, развалив лапы, дрых сейчас непробудным сном, то он, слопав ничуть не меньше пары килограмм, был доволен еще больше. И, если бы я его вовремя не остановил – он, по-моему, вполне был в состоянии съесть еще столько же. Я не жалел – опасался лишь, что столь большое количество, отрицательно скажется на его самочувствии. Но мне казалось – и я надеялся – что его инстинкт не позволит ему проглотить больше, чем нужно. Зря надеялся… На моих глазах, он умял все с такой жадностью, словно я, до этого, месяц держал его на голодном пайке. Набив брюхо до такой степени, что оно стало волочиться по земле, он тяжело рухнул прямо возле разделанной туши. Пришлось налить ему воды перед носом – он ее вылакал, и сразу закрыл глаза.

– Ну, ты и обжора…- только и нашелся я, что сказать, глядя на эту картину.

Щенок рос – этим все и объяснялось. Ему было нужно очень много еды – но я не представлял, что он способен поглощать ее просто в фантастических количествах!

Меня грызло опасение, что на запах крови сбегутся все окрестные хищники – если они, конечно, здесь есть. Но уходить в более безопасное место не было сил. Схватка вымотала нас, а разделка "Свинорыла" отняла много времени. Я присел возле блаженно спящего пса, и сам прикрыл глаза…

Щенок разбудил меня, покусывая за ухо. Это был его любимый способ поднимать меня по утрам дома, в подвале. Но, если там он всегда был бодр и весел, то теперь выглядел как-то, не очень… Я усмехнулся – пережрал, скотина! Зато, если самочувствие пса, возможно, оставляло желать лучшего, то настроение у него оставалось на высоте. Его морда выглядела такой сытой, что я позавидовал – как мало нужно для счастья! Увы – человеку! Ему всегда чего-то не хватает…

Мы отправились в путь во второй половине дня. От налетевшего песка все стало желто-блеклым, дорога назад не казалось столь интересной, как вначале, когда мы шли сюда. А идти было тяжело. Ноги утопали в песке, вязли в занесенных лужах, из которых нельзя было набрать воды. Да и воды у нас почти не оставалось. Пес, после того, как я красноречиво опрокинул перед его носом флягу, и последними каплями смочил ноздри, кивнул и больше не приставал… Я подумал, что он мог бы и помочь.

– Вода. Щеня, вода. Найди, понял?

Он понюхал флягу, и вопросительно посмотрел на меня. Я устало бросил: