«Ну, вы получили квартиру для дедушки Эрнеста? Ведь папа все бумаги собрал».

Откуда она знала это? Вроде при ней мы об этом не говорили. Но дети наблюдательны. Эрик пожал плечами.

«Там какой-то армяшка. Маленький, щуплый, но задорный. Я ему сказал, что у меня ордер на отца занять эту квартиру, чтоб он съезжал к такой-то матери!.. Он аж съежился. Съедет!..».

Но выглядел он не очень уверенно.

«Он что, ничего больше не сказал? Не может быть!»

«Ну сказал… Сказал, что будет консультироваться с кем-то…»

«С кем? И хоть как его зовут, ты узнал? Это важно».

«Не понял я ни хрена. Какой-то Мушегян, вроде Вагэ. Ты с ним сам разбирайся».

«Ты видел в квартире телефон?»

«Нет. Ни х…. там нет!»

«Понятно, – сказал я мрачно. – Пойдемте домой, девочки».

Дальше начался неожиданно криминально-плутовской роман среди вони и болот.

В подъезде, как обычно, пахло текущей канализацией, вонь проникала на все этажи. В лифте запах был густым, и, сопровождаемые им, мы вошли в квартиру. На пороге нас встретил Эрнест Яковлевич, который взял меня за плечо:

«Погоди, тебе звонила какая-то женщина и плакала. Будет еще звонить».

«Хорошо, но мы сначала пальто снимем и переоденемся. А потом я к вам зайду, и вы расскажете, чего она хотела».

Через десять минут я уже сидел за столом Эрнеста. Он налил мне в большую чашку чаю, сам прихлебывая из своей.

«Она плакала, сморкалась, называла тебя Вовкой, говорила, что ты ее, наверно, не помнишь, что вы были соседями по двору в детстве. А потом вдруг захныкала, что звонит из кабинета лейтенанта милиции, что ее обвиняют в убийстве какого-то Адика, что ты его знаешь. Стой! А это не тот ли Адик, что сюда приходил?»

«Возможно, – напряженно ответил я, пытаясь понять, что за соседка по двору. И при чем здесь Адик. И вдруг холод пошел по спине: я сообразил. Это же Танька, которую Адик назвал прошлый раз “лягушка-простушка”. И спросил: – А в каком она отделении милиции, не сказала?»

«Вроде что-то про улицу Костякова говорила».

Благородная женщина Кларина ни словом не возразила. Только спросила: