После начала Второй мировой войны Турция воздержалась от участия в боевых действиях на стороне своих союзников, благодаря чему избежала оккупации Германией. После поражения Франции и фактического разгрома сухопутных сил Великобритании, Стамбул «переформатировал» свою внешнюю дипломатию и стал сближаться с потенциальным победителем во Второй мировой войне. Известно, что уже 17 марта 1941 г. на секретном совещании в Берлине Гитлер заявил: «Кавказ позже будет отдан Турции при условии его использования нами»².

В июле 1941 г. немцы начали создавать сеть разведшкол по подготовке агентуры для работы на Северном Кавказе и Закавказье, делая ставку на политэмигрантов-мусульман и военнопленных соответствующего вероисповедания³. Сводный брат покойного Энвера-паши, турецкий генерал Нури-паша Киллигиль (Кылыгын) посоветовал немцам отделять военнопленных-мусульман от остальных, проводить среди них соответствующую пропаганду, а затем использовать для формирования воинских частей, призванных стать передовыми отрядами тюркского национального движения. Идеи Нури-паши были воплощены в жизнь весьма оперативно, и уже с конца августа — начала сентября 1941 г. сепарация пленных по религиозному признаку начала производиться в большинстве лагерей⁴.

Подобная практика имела место и в годы Русско-японской и Первой мировой войны. «В отношении русских мусульман проводилась политика покровительства сепаратистских настроений среди эмигрантов, а также с помощью последних происходила вербовка добровольцев в турецкую армию, в рядах которой они должны были идти освобождать свой народ от ига русских. В этих целях мусульмане-военнопленные выделялись в особые лагеря, в которых был установлен более мягкий режим и где пребывавшие из Турции преимущественно татарские муллы вели среди них антирусскую пропаганду, выступая в роли агентов германского империализма», — писали об этом А.Аршаруни и Х.Габидуллин⁵. О.Н.Сенюткина уточняет, что осенью 1914 г. в районе города Цоссен по иницативе немецкого Генштаба был создан лагерь для мусульман-военнопленных, расчитанный на 4000 человек. К пропагандистской работе среди них привлекались работавшие на немецкую разведку российские пантюркисты Галимжан Идрисов и Берди Кемаль Сейфульмулюков (Камалетдинов)⁶. Современная татарская националистка Фаузия Байрамова утверждает, что в 1916 г. из военнопленных-татар немцами был сформирован специальный батальон «Азия», переданный в состав турецкой армии⁷.

С.М.Исхаков упоминает о сепарации военнопленных- мусульман японцами в годы Русско-японской войны, однако в тот момент попыток сформировать из них специальные части японской армии не предпринималось⁸. Впоследствии, правда, японцы скорректировали свой взгляд на эту тему — по утверждению историка Р.Б.Гайнетдинова, деятельность японской разведки в армии противника была направлена на развитие пораженческой пропаганды и подготовку к массовым сдачам в плен красноармейцев из числа мусульманских народов СССР. К такой пропаганде привлекались печатные органы тюркско-татарской эмиграции и ее самый видный представитель — Рашид Ибрагимов, который в феврале 1933 г. сообщил о проведенных переговорах с японским военным атташе в Стамбуле, который от имени свой страны обещал предоставить советским мусульманам автономию при условии полного соответствия их деятельности задачам японской политики⁹.

В октябре 1941 г. в МИДе Германии был назначен ответственный за пантюткистское движение и турецкий мусульманский фактор чиновник В. фон Хентиг. Он постарался дать рекомендации, как Германия может использовать пантюркистов в своих собственных интересах, предложив вести радиопропаганду, распространять листовки, издавать специальный журнал для мусульманских военнопленных и вообще активизировать среди них пропагандистскую работу. Довольно виртуальный до сего момента пантюркизм становился важным инструментом борьбы против СССР, а в перспективе — и Великобритании. Успешно зарекомендовавшая себя в годы Первой мировой войны геополитическая модель оказалась снова востребована¹⁰.

В конце 1941 — начале 1942 гг. из лояльных фашистам мусульман начали формироваться мусульманские легионы: туркестанский, кавказский и татарский «Идель-Урал» (Волго-татарский легион «Идель-Урал»), Командование Восточными легионами было поручено генералу Ральфу фон Хайгендорфу. Адольф Гитлер прямо заявлял, что считает мусульман надежными союзниками и не видит никакой опасности в учреждении мусульманских военных единиц. К работе с мусульманами в легионах стали привлекаться муллы и пропагандисты, среди которых самым ярким представителем стал известный башкирский националист-эмигрант Ахметзаки Валиди (Заки Валиди Тоган)¹¹.

Этот человек с богатейшей биографией родился в семье башкирского муллы и очень быстро сделал головокружительную карьеру — от учителя русского языка до одного из ведущих политических лидеров российских мусульман. После Февральской революции он претендовал на пост министра во Временном правительстве, а в годы Гражданской войны сначала воевал на стороне Колчака во главе двух башкирских мусульманских батальонов, а затем перешел на сторону большевиков, вступил в РКП(б) и стал близким другом И.В.Сталина¹². В 1920 г. Валиди поссорился с большевиками и сбежал в Среднюю Азию, где принял участие в басмаческих восстаниях. Уже к этому времени его личность «обросла» массой слухов и легенд, — одни считали Ахметзаки Валиди правоверным мусульманином и истинным патриотом башкир, пытавшимся использовать Временное правительство и большевиков для освобождения тюркских народов от имперского диктата, другие полагали его особо хитрым двойным агентом, который сдавал «белых» «красным», а «красных» — «белым», указывая, в частности, на то, что именно Валиди организовал ликвидацию Энвера-паши в Таджикистане¹’.

В конце концов, Ахметзаки Валиди эмигрировал в Турцию, в 1925 г. получил ее гражданство и стал именоваться Ахмед Заки Валиди Тоган. Со временем он стал профессором Стамбульского университета, однако после конфликта с Кемалем Ататюрком был изгнан из него за «некомпетентность» и переехал в Германию, где преподавал в Боннском университете. После начала Великой Отечественной войны фашисты привлекли его среди прочих мусульман-эмигрантов к работе с военнопленными Красной Армии¹⁴.

Этот период биографии Ахметзаки Валиди до сих пор вызывает самые горячие споры у историков: одни считают, что никаких контактов с фашистами он не поддерживал, и иные утверждения являются клеветническими, а другие прямо обвиняют его в создании мусульманских подразделений Вермахта. Особенно остро эта дискуссия разгорелась в 2009 г., когда на повестке дня встал вопрос о переименовании уфимской улицы Тимура Фрунзе в его честь¹⁵.

Так или иначе, мусульманские подразделения Вермахта были созданы и приняли активное участие в боевых действиях. Немалых успехов достигли и немецкие диверсанты, сумевшие создать ряд серьезных очагов напряженности в тылу советских войск. Часть горцев в годы войны действительно сотрудничала с немцами, а перешедшие на сторону фашистов имамы провозгласили Гитлера «великим имамом Кавказа». Через учрежденную немцами газету «Газават» под лозунгом «Аллах — над нами, Гитлер рядом с нами» — велась активная пропаганда среди бойцов мусульманских легионов¹⁶. По сведениям А.М.Малашенко, оккупантами даже была создана спецшкола для подготовки мулл-коллаборационистов, которым отводилась особая роль в идеологической войне¹⁷.

При Восточном министерстве Рейха был образован специальный отдел — Татарское посредничество, отвечавший за работу с поволжскими татарами. Его трудами лояльные Гитлеру тюрки объединились в «Союз борьбы тюрко-татар Идель-Урала» и в начале марта 1944 г. провели масштабный курултай в городе Грайфсвальд. С точки зрения немецкого правительства, лидером татар-коллаборационистов являлся коммерсант Шафи Алмас, призывавший восстановить разгромленный в 1918 г. Милли Меджлис¹⁸. Интересно отметить, что в 2009 г. прокуратура Республики Татарстан начала проверку по факту публикации статьи «К 65-летию Курултая легиона Идель-Урал» за авторством лидера националистической партии «Милли Меджлис» Фаузии Байрамовой. В этой статье Байрамова дала восторженную .оценку профашистски настроенным татарам, попутно оскорбив память татар-антифашистов во главе с Мусой Джалилем¹⁹.

В апреле 1942 г. министр иностранных дел Турции Сарад-жоглу заявил, что Турция не может официально поддержать Германию в решении пантуранистского вопроса, но дает разрешение неофициальным лицам устанавливать контакты с Германией по этому вопросу. Тогда же он сказал: «Это самой собой разумеется, что Турция не может быть не заинтересованной в судьбе 40 миллионов человек тюркского происхождения в России. Из географических соображений в будущем переустройстве России вряд ли возможно объединение этих областей с Турцией. Может быть, однако, что они могли бы получить самоуправление с сильным турецким влиянием. Затем было бы необходимым отправить тысячи молодых людей из этих областей в Турцию, чтобы создавать тюркское самосознание у угнетенного населения»²⁰.

В 1942 г. турецкие дивизии, стянутые к Закавказью, стали не менее серьезной проблемой, чем Квантунская армия японцев на Дальнем Востоке, не позволяя перебросить на фронт немалые силы. Сталин прекрасно понимал, что вступление в войну против СССР Японии и Турции может произойти после очередной громкой победы немцев, например, взятия Сталинграда, поэтому доктрина: «Ни шагу назад!» приобретала важнейший внешнеполитический аспект²¹.

К 1942 г. стало окончательно ясно, что немцы эффективно используют религиозный фактор против СССР и массово открывают храмы и мечети на оккупированных территориях. Всего за год ими было открыто 3732 храма, т. е. больше, чем осталось во всей Советской России. Помимо открытия храмов, фашисты восстанавливали и упраздненные религиозные институты, в частности, реанимировав муфтият в Крыму. Дивиденды от этих действий они получали весьма оперативно — уже в апреле 1942 г. Крымский мусульманский комитет «Азат-Крым» опубликовал в своей газете обращение к «Освободителю угнетенных народов, верному сыну германского народа Адольфу Гитлеру», в котором, в частности, говорилось: «Наши предки пришли с Востока и мы ждали освобождения оттуда, сегодня же мы являемся свидетелями того, что освобождение нам идет с Запада. Может быть, первый и единственный раз в истории случилось так, что солнце свободы взошло с запада. Это солнце — Вы, наш великий друг и вождь, со своим могучим германским народом, и Вы, опираясь на незыблемость великого германского государства, на единство и мощь германского народа, несете нам, угнетенным мусульманам, свободы. Мы дали клятву верности умереть за Вас, но с честью и оружием в руках и только в борьбе с общим врагом»²².

10 марта 1942 г. народный комиссар НКВД Л.П.Берия официально признал, что немцы используют открытие храмов в своих пропагандистских мероприятиях и предложил комплекс контрмероприятий² Понимая, что несмотря на десятилетия атеистической пропаганды, религиозный фактор еще весьма силен и вполне может стать решающим для победы той стороны, которая распорядиться им наилучшим образом, советское руководство приняло решение смягчить давление на религию и сделать основным религиозным традициям СССР значительные послабления. В первую очередь, религиозная «оттепель» затронула православных и мусульман, которым позволили открыть сотни храмов. При этом Русской Православной Церкви разрешили восстановить патриаршество, а мусульманам — систему духовных управлений. Многие духовные лица были выпущены из тюрем и лагерей. Положительные последствия этих решений не замедлили сказаться.

В начале войны мусульмане Ташкента издали фетву о джихаде против фашистской Германии, адресованную всем мусульманам СССР. 15-17 мая 1942 г. в Уфе на совещании членов ЦДУМ под руководством муфтия Габдрахмана Расулева было принято «Обращение представителей мусульманского духовенства к верующим по поводу немецко-фашистской агрессии», проникнутое глубокими патриотическими чувствами. Это Обращение было переведено на все языки мусульманских народов СССР, а также на арабский, турецкий и персидский и опубликовано в газете «Труд»²⁴.

   3 марта 1943 г. в газете «Известия» была опубликована телеграмма муфтия Расулева о начале сбора мусульманами средств на строительство танковой колонны и его личном взносе в размере 50 тысяч рублей. В ответ И.В.Сталин направил муфтию благодарственную телеграмму следующего содержания: «Благодарю Вас за Вашу заботу о бронетанковых силах Красной Армии. Примите мой привет и благодарность Красной Армии. И.Сталин»²⁵.