Интерес к истокам пролетарской поэзии, к борьбе пролетариата не случаен для Джалиля, искреннего и преданного интернационалиста, видевшего мировой размах социалистического движения.
В увлечении революционной тематикой в двадцатые годы сказалось влияние на Джалиля программы «Октября». Но особенно сильно это влияние чувствуется в произведениях, посвящённых жизни рабочих. Один из руководителей «Октября» К. Наджми говорит в стихотворении «Песнь заводов» о «песнях, выработанных на станках» 4. Такую поэзию и стремится создать Джалиль в стихотворениях «Отрывок», «Старик труда» и др.
Тема труда начала входить в татарскую поэзию уже в начале двадцатых годов. Много писал о заводском пролетариате А. Кутуй. Однако его «язык железный», влюблённость в гигантские огненные машины (поэма «Наш курай») породили большей частью литературные курьёзы. Формальные увлечения, «шаманское отношение» к слову, проявившееся у А. Кутуя («Старая пила»), уводили в сторону от показа живых черт характера. Этим же путём пошёл и Джалиль. Ещё в стихотворении «Дитя труда» (написанном в 1922 году и опубликованном в журнале «Молодой рабочий», 1923, № 10–12), поэт пытается создать образ воспитанника завода. Его герой — сирота, он вырос на заводе.
Этот мальчуган — «батыр, дитя труда». Поэту нравятся и заплаты, и блестящая от машинного масла рубаха. Ему кажется, что груды железного лома — лучшая колыбель, заводской двор — лучшие ясли. В этом он видит поэзию завода.
В стихотворении, вошедшем в сборник «Барабыз» и названном «Старик труда» (1925), завод изображён ужасным скопищем металла, огня, а рабочий характеризуется такими определениями, как «кровавых откашливаний собиратель», у которого «грудь... окаменела». Изображение завода и рабочего пугает, а не привлекает... Думая воспеть завод, Джалиль показал его отталкивающим, уродливым. Влияние пролеткультовских принципов сказывается и в других произведениях этой поры («Динамо», 1925, и др.).
Подражая пролеткультовским произведениям, Джалиль стремится преобразовать ритмику, сделать её более разговорной. Но приходит к аритмии.
Такое влияние уводило Джалиля от традиций демократической татарской поэзии, тормозило дальнейшее развитие поэта.
«Вместо того, — говорилось в письме ЦК РКП „О Пролеткультах“, — чтобы помогать пролетарской молодёжи серьёзно учиться, углублять её коммунистический подход по всем вопросам жизни и искусства, далёкие по существу от коммунизма и враждебные ему художники и философы, провозгласив себя истинно пролетарскими, мешали рабочим... выйти на широкую дорогу свободного и действительно пролетарского творчества» 1.
4. ВМЕСТЕ С КОМСОМОЛИЕЙ
В 1925 году Джалиль расстаётся с шумной Казанью, с рабфаком. Он едет на родину, в родное село Мустафино. В письме к Г. Мухаммадиевой 24 апреля 1925 года, за несколько месяцев до окончания рабфака, он пишет, что не спешит воспользоваться после рабфака своим правом поступления в институт и собирается на год-два приехать в родное село. Это не значит, что он считает законченным курс наук и намерен навсегда поселиться у себя в ауле. Но он хочет пожить пока в деревне. «Как бы то ни было, короче говоря: это возвращение — надолго, и в то же время это последнее свидание с Мустафино и Оренбургом, последнее с ними прощание... Но в любом случае я не уеду далеко от Мустафино, не покину КССР; поэтому на рабфаке я взял сельскохозяйственный уклон» 1.
Получив 3 июня 1925 года свидетельство об окончании технического отделения рабфака, М. Джалиль направляется в родное Мустафино. Вскоре Оренбургский губком комсомола посылает его инструктором в уездный комитет комсомола Орска. Через год его переводят на ту же должность в Оренбург. Джалиль бывает на заводах и фабриках Орска и Оренбурга, разъезжает по районам, решает десятки важных задач. Инструктор комсомола — это боевой организатор молодёжи в битве с врагами, бандитами, в борьбе за новую мораль, за новый быт. Он в гуще жизни, он в центре десятков и сотен дел, он связан с молодёжью, с буднями множества деревень и предприятий.
В Орске Джалиль пишет заявление о приёме в коммунистическую партию. Комсомольский комитет города Орска 31 мая 1926 года даёт ему рекомендацию. Его рекомендуют также коммунисты, члены партии с 1918 года. Джалиля принимают кандидатом в члены партии (кандидатский стаж в то время равнялся двум годам). Об этом большом событии в своей жизни Джалиль пишет стихотворение-письмо «Брату, сестре» (1926). Он счастлив, горд, что его брат и он сам — члены одной ленинской семьи. Он клянётся, что всегда будет верным ленинцем, честным, мужественным, прямым.
Стремительный, жизнерадостный Джалиль пользуется среди товарищей большим авторитетом. Но возможности писать почти нет. «Давно уже почти ничего приличного не пишу... Разъезжаю по уезду. Бегу то на губернские, то на уездные совещания, конференции, съезды» 1, — сообщает он татарскому писателю Кави Наджми.
Ещё меньше времени на творческую работу остаётся в Москве, куда он приезжает весной 1927 года в качестве делегата Всесоюзной комсомольской конференции, да так там и остаётся: его избирают членом татаро-башкирской секции ЦК ВЛКСМ. Джалиль вскоре, 17 июня, подаёт заявление о приёме в Московский университет и становится студентом литературного факультета. 19 июня 1931 года он получает диплом об окончании редакторско-публицистического отделения факультета литературы и искусства по циклу критики.
Критик А. К. Тарасенков вспоминает те годы, когда он вместе с Джалилем учился в 1-м Московском государственном университете, на литературном факультете. «Время сгладило за четверть с лишним века подробности его жизни в тот период, — пишет А. К. Тарасенков, — но отчётливо проступает через мглу дальнего времени его молодое смуглое лицо, его небольшая, но полная движения фигура, его страстные речи на комсомольских собраниях, его горячий пыл в учёбе. Это был весёлый, напористый, прямой парень, один из тех, кто из низов угнетённой при царизме национальности со всей страстью молодости рванулись к свету новой культуры, овладевая её высотами, как твердынями фронта. Он был хорошим товарищем. Но ничто тогда ещё не предвещало в нём удивительной биографии героя» 2.
В Москве поэт живёт прежней кипучей жизнью комсомольского вожака. В августе 1927 года его утверждают редактором детского журнала «Кечкэнэ иптэшлэр» («Маленькие товарищи»), который издавался в Москве на татарском языке. Он — член редколлегии журнала «Яшь эшче» («Молодой рабочий»), представитель татаро-башкирской секции ЦК ВЛКСМ при отделе Совнацмен Наркомпроса, редактор журнала «Октябрь баласы» («Октябрёнок») (с 1929 вплоть до 1932 года, когда журнал переводится в Казань). Джалиль успевает читать лекции на заводах, заседать в татарской секции МАППа, выполнять десятки поручений ЦК ВЛКСМ. 9 марта 1929 года партийная организация МГУ принимает его в члены партии. 20 апреля Хамовнический райком ВКП(б) Москвы выдаёт ему партийный билет.
У него выходят новые книги. Вслед за сборником «Барабыз» выходит сборник «Иптэшкэ» («Товарищу». Москва, Центральное издательство народов СССР, 1929), а затем последовали и другие сборники 1.
Основной чертой поэзии Джалиля этих лет является её многотемность. Если в 1924–1925 годах он по преимуществу рисует революционную борьбу, революционные сражения, то теперь поэт стремится написать обо всём, что кажется ему важным в буднях стройки, рассказать о многообразной жизни страны, жизни рабочих и крестьян, колхозов и заводов.
Большая часть его произведений непосредственно связана с общественно-политической и редакторской работой. Это стихотворения и статьи, посвящённые борьбе с религией, стихи для детей.
Пожалуй, не найти татарского поэта, прозаика, который не писал бы об исламе, о священнослужителях — муллах. Это было демократической традицией татарской литературы со времён Тукая, уже в годы революции 1905 года начавшего отчаянную борьбу с клерикальными традициями, противостоявшими становлению личности. М. Гафури печатает в середине двадцатых годов повесть «Черноликие» — гневный протест против человеконенавистничества, клерикализма, против обычаев и законов, отвергавших любовь. X. Такташ создаёт богоборческую «Трагедию детей земли» (1923), которая шла на сценах Казани под улюлюканье мещан и аплодисменты молодёжи. Поэт Н. Исанбет пишет книгу «Происхождение ислама» (1922).