– Это почти как быть боссом. Тебя слушаются, ты устанавливаешь порядки.

Непроизвольно он сравнивает волнение, которое испытывал, выслеживая очередную жертву, с удовольствием от охоты, но при этом уточняет:

– За исключением животных, тех я не убивал ножом.

Это единственная разница, которую он допускает!

Охотиться его научил старший брат. Ги Жорж не получал удовольствия от убийства животных. Нет, он хотел угодить приемным родителям, доказав им, что способен добыть еду для семьи. Чтобы подстрелить водяных кур, он мог оставаться неподвижным в течение долгих часов. Мой собеседник сам приходит к мысли о том, что, с юных лет принимая участие в браконьерстве и разделке добычи, он тем самым заложил основу для своих будущих преступлений.

Опираясь на эти детали биографии и криминального прошлого Ги Жоржа, мы можем заняться собственно экспертизой. Когда правосудие имеет дело с серийным убийцей, например в громких или запутанных делах, назначают комиссию экспертов. В случае с Ги Жоржем я работал с двумя психиатрами – Мишелем Дюбеком и Анри Гриншпаном, а также с психологом Жаклин Тейжан. В общей сложности мы видели нашего подопечного четырнадцать раз за период с апреля 1998 года по февраль 1999‑го. Жаклин Тейжан провела клиническое обследование и многоуровневое тестирование. Анри Гриншпану было поручено изучить биографию и личность преступника. Мишель Дюбек сосредоточил внимание на серии отрывков из уголовного дела. Я же соединял и обобщал материалы, пытаясь объяснить, как все это функционировало в сознании убийцы в связи с известными нам фактами.

Затем мы приступаем к последовательному исключению. В таком резонансном деле не следует пренебрегать никакими предположениями, иначе на заседаниях адвокаты обязательно обнаружат недостатки экспертизы.

Например, мы регулярно упоминаем о хромосоме преступности – хотя само это понятие кажется мне сомнительным, ведь благодаря ему можно скатиться к упрощенному детерминизму. У Ги Жоржа хромосомная формула была нормальной. В противном случае мы были бы вынуждены рассмотреть гипотезу о хромосомной аномалии, вмешивающейся в преступное поведение субъекта. Страдает ли Ги Жорж эпилепсией или опухолью головного мозга? Мы ознакомились с компьютерной томографией и электроэнцефалограммой: все выглядит в пределах нормы. Таким образом, не появилось никаких аргументов в пользу органической патологии, которую, впрочем, не обнаружили и при клиническом обследовании.

Точно так же необходимо было исключить наличие психоза. Является ли Ги Жорж шизофреником, действовал ли он под влиянием бреда, совершая убийства? В этом случае он будет считаться психически больным и не сможет нести уголовную ответственность. Или перед нами психопат, осознающий свои действия? В таком случае он должен отбывать наказание в тюрьме.

Согласно проведенным мной наблюдениям, подтвержденным моими коллегами, Ги Жорж способен адаптироваться к обстановке, у него не наблюдается беспричинного смеха, он не диссоциирован и не противоречит себе, не сбивается с мысли. При общении всегда поддерживает контакт. У него никогда не отмечалось ни одного периода бреда, даже кратковременного, в том числе во время совершения преступлений. Короче говоря, у Ги Жоржа нет никаких признаков каких-либо психических заболеваний; психометрические тесты показали, что он полностью поддерживает связь с реальностью. Контраст между его непринужденностью, едва не переходящей в дружелюбие, и жестокостью совершенных преступлений, несомненно, указывает на раскол «Я». Мы имеем дело не с психически больным, а скорее с субъектом, выказывающим признаки расстройства личности.

«Я» Ги Жоржа не измельчено, не раздроблено, не калейдоскопично, как у шизофреника. Его «Я» как бы разрезано пополам, расщеплено. Существует Ги Жорж, который не прочь поболтать, посмеяться и завести интрижку, и Ги Жорж, убивающий женщин. Это психопат. Совершая преступление, он не находится во власти галлюцинаций, а убивает, чтобы не поддаться тревоге. Ги Жорж не душевнобольной. Этот человек страдает расстройством личности, которое характеризуется импульсивностью, эмоциональной нестабильностью и особенностями поведения, а также склонностью к употреблению наркотических веществ, отсутствием чувства внутренней целостности, легкостью в переходе к действию и нетерпимостью к разочарованиям. Таким образом, в результате применения метода исключения, случай Ги Жоржа отсылает нас к самой распространенной категории серийных убийц – психопатам. Они организованные убийцы, способные к утаиванию и подготовке. Такие субъекты отличаются проницательностью, и их преступные серии могут растянуться на очень долгое время.

Но Ги Жорж – психопат особого рода. Он не просто нестабилен, его личность претерпела извращенное изменение нарциссического характера. Действительно, чтобы компенсировать абсолютное отсутствие самоидентификации, укрепить хрупкую личность, он нарастил мощный панцирь, защитную броню. Еще в 1978 году, когда ему было шестнадцать лет, один из педагогов отметил:

– Он хочет создать образ человека, уверенного в себе.

У Ги Жоржа никогда не возникает подавленного состояния, даже мимолетно. В его анамнезе нет ни попыток самоубийства, ни случаев самоповреждения. Он обижается только на других, на себя – никогда. Ни разу он не выразил чувства беспокойства, не продемонстрировал сомнений или внутреннего конфликта. Мне не доводилось замечать у него каких-либо странностей или внутренних противоречий. С другой стороны, я наблюдал претензию на непогрешимость и отстаивание образа человека, проявляющего твердость при любых испытаниях.

Любой, кого обвинили в тяжком преступлении и посадили за решетку, будет угрюм или обеспокоен. Но только не Ги Жорж! Ему комфортно, и он вежливо приветствует нас. Он умело подметил у каждого из трех экспертов какую-то слабость и попытался использовать ее в попытке очаровать собеседника. В моем случае это футбол. У него есть способность улавливать ожидания своих визави. Отслеживая человеческие реакции, Ги Жорж интересуется вашим образом мыслей, но как только дело доходит до его собственного внутреннего мира, возникает препятствие. Насколько ему легко поймать другого, настолько же тяжело войти в контакт с самим собой. Когда его спрашивают о совершенных им преступлениях, он упирается в свою внутреннюю стену, и мы делаем это вместе с ним. Я всегда спрашиваю серийных убийц:

– Как бы вы поступили, если бы убийца напал на вашу девушку?

И каждый раз следует один и тот же ответ, четкий, энергичный и точный:

– Я бы его прикончил!

Ги Жорж не является исключением из этого правила. Он осознает весь ужас своих поступков:

– Да, то, что я сделал, действительно мерзко! Да, то, что я совершил, ужасно, я знаю!