Я указываю на то, что он говорит об этом так, словно они ровесники. Алегре тут же возмущается:

– Все это сплетни. Не думаю, что мама могла бы встречаться с парнем моего возраста.

Он сознается, что она коллекционировала любовников, и ей случалось оставлять его одного, чтобы отправиться на танцы. При этом, несмотря ни на что, он пытается сгладить эти болезненные воспоминания:

– Весь дом был в моем распоряжении! И телевизор, и музыка!

Когда она принимала у себя мужчин, громкие стоны мешали мальчику спать. Он признается:

– Я знал, что там происходит.

Не желая этого слышать, ребенок прятал голову под подушку и закрывал уши руками.

В возрасте от тринадцати до восемнадцати лет его воспитанием занималась бабушка по отцовской линии, которая, похоже, была добра к внуку. Патрис очень любил эту женщину, но слушался ее не больше, чем всех остальных. В бабушкином доме он определенно чувствовал себя свободным от любых ограничений. Отец, по его словам, «внушал ему ненависть», и подросток творил что хотел. Он уходил, когда вздумается, а если у него не было желания ночевать дома, то и не возвращался. Бабушка пыталась удерживать его в рамках, но повлиять на внука не могла. Патрис добавляет:

– Впрочем, мне вообще никто не указ!

Это его девиз.

Отвечая на наши вопросы, он начинает свою биографию с события, которое произошло, когда ему было тринадцать. Несомненно, это происшествие перевернуло и без того бурную жизнь подростка. Алегре оказался в исправительном учреждении, потому что, по его словам, «тогда никому не был нужен». Очень скоро Патрис сбежал и познакомился с двумя наркоманами. Сначала они предложили ему покурить травки, а затем вкололи дозу героина. Он почувствовал, что стал «как овощ», совершенно обессилел, будто растекся. И тогда приятели изнасиловали его. Его память сохранила все детали произошедшего:

– Это случилось в автомобиле, в «Ситроене». Я пришел в себя где-то в сельской местности, посреди грунтовой дороги.

Но когда я спрашиваю о его ощущениях в те минуты, он говорит:

– Не помню. Возможно, это была ненависть.

Несомненно, для Патриса Алегре случившееся стало поворотной точкой.

Его характеристика в высшей степени показательна. Алегре четырнадцать с половиной лет. Вот как его описывают педагоги: «…спортивный, физически развитый молодой человек. В настоящее время забросил все занятия, обратившись к правонарушениям. Совершив за последние месяцы несколько краж в универмагах, ограбил виллу соседей. Благодаря своему положению отец Патриса, месье Алегре, пользуется всеобщим уважением. Жалоб на его сына ранее не поступало. Однако теперь все изменилось. Всякий раз, оказавшись за стенами нашего учреждения, Патрис совершает очередной проступок, и ситуация усугубляется. Вследствие того образа жизни, который ведет мать мальчика, за свое молчание он получает все, что пожелает». Воспитатели рекомендуют «поместить его в учебное заведение, которое могло бы обеспечить необходимый на первых порах строгий контроль, профессиональную подготовку, образовательную и, возможно, психотерапевтическую поддержку, чтобы попытаться исправить положение». Очевидно, что в свое время этот документ придаст особый резонанс его будущим преступлениям. Инспектор по делам несовершеннолетних выносит постановление о размещении Патриса в таком учреждении. Но воспитатели сталкиваются с трудностями при «работе с семьей, все члены которой находятся в конфронтации друг с другом. Поочередно родители – иногда мать, иногда отец – замалчивают или смягчают неблаговидные поступки подростка». И далее: «…он сообщник этой дамы – своей матери – и, возможно, неосознанно сводит счеты с отцом».

Об отце, который, как ему кажется, всегда предпочитал младшего сына, Патрис безапелляционно заявляет:

– В нем не было ничего хорошего! Только и знал, что орать и драться.

В личном деле, составленном тем же заведением для неблагополучных детей, говорится: «Месье Алегре – человек жесткий, уверенный в себе, исполненный благих побуждений, однако часто повышает голос и стремится оказать сильное давление на семью. Вынужденный по роду деятельности часто отсутствовать дома, он не всегда может выполнять ту роль, которую ему хотелось бы осуществлять по отношению к сыну и жене». Не любитель ворошить прошлое, Патрис всегда с ненавистью отзывается об этом человеке. Когда ему было двенадцать, он даже предложил матери убить отца. Признавшись в этом, Патрис тут же добавляет:

– Если бы она только сказала «да»!