Щемящую жалость к нему смыло новой вспышкой раздражения. Вовсе ведь не обязательно, что его таким засранцем сделала пережитая прежде боль. Есть же те, кто в принципе по жизни такие.

– Чудно, что наши взгляды в данном вопросе настолько совпадают. Такому мудаковатому козлу я бы точно не смогла бы найти места в своей жизни, даже если бы очень захотела остаться. Ведь с таких, как ты, кроме этого члена, взять больше нечего.

– Прекрасная Соня и ее странные обзывательства. Зато работаю я им как надо. Как тебе надо – уж точно, – усмешка стала еще шире, но вот щурится нехорошо.

– Вот сегодня ночью и посмотрим, так ли это без всякого зелья. А то мало ли, что там мне, опоенной, показаться могло. – Блин, вот я же недавно зарекалась с ним препираться. И опять.

Я таки направилась прочь из комнаты, но Рунт снова сцапал меня, теперь прижавшись сзади и обвив сильной ручищей за талию.

– Какие уж там смотрины, Соня, сразу к делу, – фыркнул он у моего уха и, наклонив голову, провел открытым ртом по коже шеи. Я вздрогнула и рвано вдохнула. По ощущениям не воздух, а сразу текучее пламя, что рвануло по кровотоку с каждым ударом заполошно замолотившего сердца. – Мм-м, запахла-то как сразу. Еще и тронуть тебя же не успел. И без всякого зельица. Ну разве соврал я чем Легби? Огонь ты, девка. Чуть прижмешь – и потекла. Повезло нам с побратимом, ох повезло. – И он резко отступил, отпуская. Меня аж качнуло. – Иди, вода стынет. Ночью все.

Сказал таким тоном, будто я была какой-то назойливой секс-попрошайкой, которая сама на него набросилась и клянчила, а он весь такой занятой, что готов до меня снизойти, но позже. Все же я права в своих выводах. Эпичный козлище он по жизни. И это даже хорошо. Прекрасно прямо. Вот уж к кому чувствами не проникнешься, как бы хорош он в постели ни был и сколько бы взрывных оргазмов ни подарил. И решив следовать, наконец, своей же установке избегать цепляться с ним языком, я и оглядываться не стала. Пошла на выход.

– Постой! – окликнул меня Рунт. – Одежку-то выбери все же.

– Ты же был вроде против этого?

– Я был против того, чтобы Легби тебе что-то дарил. Выбери, а я у него куплю.

– Я и сама могу купить. – Вернувшись к сундуку, я взяла то платье, что сразу мне в глаза бросилось. Темно-зеленая ткань, по переду – красивая вышивка. Подняла и развернула. Великовато будет, но можно подвязать в талии, и должно быть удобно.

– Может она… – хмыкнул Рунт и выхватил его у меня. – Иди мойся, я принесу. У тебя Легби денег не возьмет, а пока не уплачено, ты его не наденешь. И наперед запомни: принимать в Пустоши подарки от мужчин – чревато. Это дает им право претендовать на переспать с тобой, пусть и разок. Мы с Рэем тебя делить готовы только друг с другом и таких претендентов будем давить. Так что сделай милость – не бери ничего и ни у кого, если, конечно, тебя не заводит постоянный мордобой вокруг.

– Разве нет ни единого шанса, что мне могут дать что-то действительно от чистого сердца?

– Так, как старина Легби? От чистого сердца и железного стояка. Какое там сердце? Видела бы ты себя глазами мужика… Все, иди давай!

Я сбежала по лестнице вниз и быстро вошла в помывочную. И даже зажмурилась в первый момент от того замечательного влажного духа, что ее теперь наполнял.

– Как здорово пахнет!

– Это куца. Местное дерево. Начинает пахнуть при нагреве, – отозвался Рэй, стоявший у бадьи. На нем уже не было дорожного кожаного доспеха, как и на оборотне. Только свободная рубашка, что ничуточки не скрывала, как же он офигенски сложен. Огромный и могучий. Аж все волоски на теле дыбом. И вот кстати.

– Рэй, а я могу спросить тебя кое о чем?

– Обо всем. – Кратко и емко, как обычно.

Ладно, если обо всем прямо…