– Ты меня обманываешь! – воскликнула Сесилия.

– Женщина, неужели не видишь, в какую развалину ты меня превратила? – Он шлепнул ее по ягодицам. – И потом… Как ты смеешь подвергать сомнению мои слова?

– Потому что я, в общем‑то, ничего не делала: только лежала и наслаждалась твоим опытом.

– Говоришь, я опытный? – Рамзи радостно улыбнулся.

Но Сесилия не улыбалась, она таращилась на любовника с искренним изумлением.

– Что случилось? – встревожился Рамзи.

– Твоя улыбка… Я впервые вижу на твоем лице настоящую улыбку, и она прекрасна, – тихо проговорила Сесилия и провела пальчиком по его губам, после чего прильнула к ним своими.

А Рамзи мысленно поклялся, что отныне будет улыбаться чаще.

– Фальшь всегда давалась мне нелегко, – признался он. – Мне кажется, многие люди улыбаются, когда им совершенно не хочется этого делать. Я, конечно, усвоил многие навыки и правила этикета, но не это.

– Мне это в тебе очень нравится, – сказала Сесилия. – Это значит, твои улыбки искренние. Ими надо дорожить, как бриллиантами.

– Ты мне льстишь, – буркнул Рамзи, чувствуя, что краснеет.

Сесилия ткнулась носом ему в шею и тихо сказала:

– Могу я кое о чем тебя попросить?

– Ты можешь просить меня о чем угодно. Даже если тебе понадобится, чтобы я сбил с неба луну, используя свой лук и стрелы, я постараюсь.

– Собственно говоря, я хотела спросить… – Сесилия улыбнулась. – Кассиус не шотландское имя, не правда ли? Я часто думала, почему твои родители решили назвать тебя именно так.

Его улыбка умерла, и глаза больше не лучились теплом. Сесилия поняла, что разбередила рану, о которой понятия не имела. После короткой паузы Рамзи проговорил:

– Я не знаю, изучала ли ты в школе латынь…

– En non est sed in ea didici mea, – перебила Сесилия. – В школе ее не преподавали, но я выучила язык сама.

Рамзи кивнул. Разумеется, она знала латынь. Эта женщина, похоже, всегда будет удивлять его своими обширными познаниями.

– Тогда, – неуверенно продолжил он, – ты знаешь этимологию этого слова.