При виде Джой хорьки засуетились, полезли друг на друга по проволочной стене клетки, гибкие, неистовые {короткие вспышки красного пламени}. Они чуяли запах мертвых кроликов, жаждали крови. «Просуну все сквозь проволоку», – решила Джой. Однако, заглянув в ведро, поняла – не выйдет. Если красные и розовые кусочки протолкать еще удастся, то шкуру и головы – нет. Придется заходить внутрь, во вторую камеру.
К горлу подступила тошнота. Хорьки, конечно, омерзительны, но дело не только в них. И не в кроличьих кишках, шкурках и головах. Дело в сырой грязной ферме. В гневе отца. В отчаянии брата. В зависти к другим людям. В бесконечных убийствах и смертях: угри, куры, пауки, змеи, кролики, нерожденные телята, тонущие коровы. Иисус, который парит над кухонным столом и шепчет отцу на ухо. Бог, который встает на сторону отца.
Значит, тошноту вызывает все? Джой крепко задумалась – что же тогда ее радует? Семейство Фелисити (в следующий раз она обязательно пригласит к ним Марка). Старшая школа, которая уже не за горами. Там она заведет новых Друзей и станет читать замечательные книги, вроде «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда».
Джой вновь заглянула в ведро. Никуда не денешься, надо идти. Она распахнула внешнюю калитку, ступила в первую камеру. Живот свело. Джой подавила рвотный позыв, сплюнула желчью. Удивилась, что та вовсе не черная и не липкая, как угри. Отдышалась немного, открыла вторую калитку и, зажмурившись, высыпала содержимое ведра на землю.
Хорьки стрелой пролетели мимо – мелькнули острые зубы, взъерошенный мех.
Джой в ужасе наблюдала, как мерзкие зверьки исчезают в кустах за клумбами между клеткой и бычьим выгоном. Она выронила ведро, кинулась следом, но через три шага замерла. Даже если получится заметить хорьков, она их ни за что не поймает…
Джой побежала к сараю, где Марк драил трактор. Увидев ее побелевшее лицо, брат воскликнул:
– Что?!
– Хорьки…
Она ткнула в сторону клетки. Марк закрыл рот рукой, затем убрал ее, посмотрел на сестру. Сказал спокойно:
– Ничего страшного. Все будет хорошо.
Однако его лицо тоже побелело.
И тут в сарай вошел отец.
Марк скрутил тряпку, которой мыл трактор.
– Папа. Хорьки…
– Что хорьки?
Джой уставилась на брата. Донесет на нее? Надо помешать! Хотя какая разница… Так или иначе отец узнает, и тогда конец. Девочка глубоко вдохнула, открыла рот, собираясь признаться. Холодный страх пополз от груди к голове.
Марк опередил ее.
– Я их выпустил. По ошибке. Случайно получилось.
– Что?.. – Голос отца звучал спокойно.