Остановились у газетного киоска, и Джой побежала внутрь. Вернувшись в фургон, протянула газету маме. Та, уже с красной ручкой наготове, быстро перелистнула страницы на раздел объявлений и так же быстро произнесла:

– Будем надеяться, сегодня нас ждет удача.

Однако маму интересовали не праздничные объявления о днях рождения или годовщинах свадьбы. Нет, она внимательно читала некрологи. А «удача» означала похороны, которые привлекут много людей. Похороны человека уважаемого и любимого, вроде учителя начальной школы, или человека влиятельного, вроде члена местного совета. Или ребенка. Чем трагичнее смерть, тем больше заказов. «Ни один фермер не готов переплачивать городскому цветочнику за венки, которые выкинут в день изготовления. Да и многие горожане не готовы». Джой помнила, как пару лет назад мама облизнулась при виде сорока с лишним некрологов о внучке управляющего маслозаводом, которая умерла через несколько часов после рождения.

Интересно, отправилась ли малышка Стефани прямо в Рай, к Христу, который сидит по правую руку Бога-Отца Всемогущего? Джой знала – люди, которые писали Библию, имели в виду «справа от Бога-Отца Всемогущего», но не понимала, как можно сидеть у кого-то по руку. Вот на руке – это куда логичнее. Она часто представляла бедную сплющенную ладонь Господа под попой Христа. И тут же молилась о прощении. Иногда воображала, как Бог выдергивает Свою онемевшую руку из-под Христа, трясет ею, разгоняя кровь, и говорит: «Ради всех святых, Сын, хватит сидеть на моей правой руке. Я не могу издавать священные заповеди». Христос отвечает: «Прости, Папа, но я объявил всем, что не сойду с твоей правой руки во веки веков. Ты же не хочешь сделать из меня лжеца, правда?» И они катаются по Небесам со смеху в своих девственно-чистых одеждах, и Господь забывает, какую заповедь Он собирался издать. Видимо, именно тогда в мире происходит плохое.

Джой было интересно, становятся ли люди в Раю старше, ведь непонятно, чем там могут заниматься младенцы вроде Стефани целыми днями, тем более вечность?

Хотя вот католики, например, верили в Чистилище – место, где нужно ждать, пока люди на земле вознесут за тебя много усердных молитв, попросят впустить тебя в Рай. Джой представляла Чистилище чем-то вроде зала ожидания на маленькой глухой железнодорожной станции. Там стоял холод, уныло бродили толпы грешников, у них были тусклые коричневые пальто, тусклые грязные шарфы и тусклые серые глаза. Когда открывалась дверь, внутрь врывался злой ветер, с пластиковых столиков спархивали бумажные салфетки, кто-то стучал по автомату с напитками, а на улице дребезжала и лязгала ржавая жестяная вывеска. К платформе примыкала единственная железнодорожная колея, которая тянулась в обоих направлениях. Рай – направо, Ад – налево. Или, может, наоборот. Никто не знал. Временами у платформы со скрипом тормозил ржавый поезд, на который не решались смотреть – вдруг он забирает пассажиров в Ад? Однако это не спасало. Если человека отправляли в Преисподнюю, то винить он мог только себя. И своих родственников-католиков, которые мало за него молились…

Мама убрала ручку в сумку, бросила газету на заднее сиденье.

– Ничего хорошего. Только бедная старушка за восемьдесят. Получу заказ на два венка, если повезет.

В супермаркете Джой толкала тележку, а мама сравнивала цены за унцию или жидкую унцию; записывала на обратной стороне старого счета, что куплено и сколько денег уплачено. В одном конце супермаркета находился длинный прилавок, где клиентам отмеряли нужное им количество товара: например, десять унций изюма или две чашки заварного крема в порошке. Очень удобно, потому что на полках все продавалось только упаковками. Джой нравились большие темно-бордовые жестянки, в которых хранились сыпучие продукты, и черные надписи на этих жестянках – они выглядели наследием какой-нибудь исчезнувшей цыганской цивилизации. Здесь же можно было купить «второсорт». Мама заказала полфунта[15] ломаного печенья «Мишки», потому что их любил отец, а ломаное печенье не отличалось по вкусу от целого, зато стоило в два раза дешевле.

Джой с мамой ходили по проходам между полками, мама записывала цены и подбивала остаток средств. Во время закупок она всегда объясняла свои действия, учила Джой – ведь когда-нибудь ей предстоит вести собственное хозяйство.

– Ты получаешь на недельные расходы лишь определенную сумму, и выходить за ее пределы нельзя. Представь, как стыдно будет, если денег не хватит…

Джой знала, что каждый понедельник вечером мама должна показывать список покупок отцу. Когда они положили в тележку полфунта обычной муки («Незачем переплачивать за муку с разрыхлителем, если можно просто добавить соды»), мама подбила баланс.

– Перебор на девять пенсов. Что-то надо вернуть.

Джой предложила ломаное печенье.

– Нельзя, – хмыкнула мама. – Скажут: мало ли, что мы с ним сделали… Может, чихнули в пакет или налили туда крысиного яду. Нет, придется отложить запечатанную пачку – либо сахар, либо рис. Идем.

По дороге к полкам с сахаром мама рассказывала, что давным-давно, до появления супермаркетов, в городе была бакалейная лавка.

– Хозяина звали Арнольд. Мы дружили. Вроде как. – Она поменяла большой пакет сахара на маленький и пересчитала баланс. – Потом построили супермаркет, и лавке Арнольда пришел конец. Я хотела и дальше покупать у него, но твой отец настаивал на супермаркете – говорил, там намного дешевле. И был прав.

Вздохнув, мама продолжила:

– Как-то я приехала в город после выполнения одного большого свадебного заказа и решила заглянуть к Арнольду – гулять так гулять. На заказе я заработала около двух фунтов, а мне тогда на хозяйство выделялось только два фунта десять шиллингов на всю неделю. Это было через четыре месяца после открытия супермаркета, я хотела купить у Арнольда продуктов на неделю и объяснить, почему больше к нему не хожу. Однако лавка стояла закрытой, а в окне висело объявление – благодарность всем клиентам. – Мама вручила Джой пакет риса, указала на меньший пакет на полке. – Не знаю, за что Арнольд нас благодарил. Уж точно не за покупки в супермаркете.

…Мясник, торговавший на той же улице, оказался с пониманием. Взвесил все товары, подсчитал сумму, сообщил маме и дождался ее распоряжений: убрать часть сосисок, заменить несколько больших отбивных маленькими, выбрать кусочек говяжьей солонины поменьше и убавить количество свиных обрезков, ведь в жаркое для объема можно добавить картошки и моркови.