– Конечно, загляну. Что она любит?

Арнольд, который уже отмерял муку, ответил, не отрывая взгляда от весов:

– Возьми на свой вкус.

…В цветочном магазине Гвен бродила между ведрами срезанных цветов, стискивая в пальцах фунтовую банкноту, нервничала из-за выбора букета для незнакомой женщины и поражалась заоблачным цифрам на маленьких ценниках-наклейках. В конце концов она выбрала две небольшие охапки – оранжевых роз и белых лилий, – а также курчавый папоротник в горшке.

– Не могли бы вы завернуть все по отдельности? Еще я возьму ленты, белую и оранжевую, по полтора ярда.

Пока цветочник отмерял и отрезал белую ленту, Гвен набралась мужества и спросила, как идут дела.

– Лучше не придумаешь. Все, кто могут, выходят замуж, причем невесты желают большие букеты из белых роз и ландышей. А все, кто не выходят, поминают своих парней и заказывают огромные венки с белыми лилиями.

– Вот как…

Улыбаясь, Гвен поинтересовалась стоимостью десяти– и двенадцатидюймовых венков; кивнула, словно услышала приемлемую цену. Затем, будто что-то вспомнив, спросила:

– А сколько вы берете за свадебный букет из двенадцати белых роз?

Цветочник покосился на обручальное кольцо Гвен. Подмигнул.

– Планируете убить мужа и выйти замуж за ухажера?

Гвен нервно рассмеялась.

– Нет-нет. Мы только сюда переехали.

Цветочник склонил голову набок и одним движением отрезал оранжевую ленту, коротко щелкнув ножницами.

Когда Гвен вернулась к Арнольду, тот поднял взгляд, широко открыл глаза от удивления и кивнул в ответ на ее просьбу зайти в заднюю комнату лавки. Гвен появилась оттуда через десять минут, держа в руках грандиозный букет: розы и лилии располагались в форме купола, на равном расстоянии друг от друга и под необычным углом, а потому словно парили в воздухе. Поверх цветов подрагивали изящные побеги папоротника, окутывая собой весь букет. Упаковочная бумага, которую использовал цветочник, была обернута вокруг наискось с одной стороны, а с другой Гвен добавила папиросную бумагу, которую обнаружила в подсобке Арнольда. В целом композиция создавала ощущение буйного цветения природы. В качестве финального штриха она переплела оранжевую и белую ленты в шахматном порядке, обвязала их вокруг бумаги, укрывающей стебли, и сотворила огромный многоярусный двуцветный бант, от которого отходило пять длинных узких завитков.

– Подойдет?

Арнольд замер с поднятым ножом для сыра.

– Подойдет? Да Мэрилин в такой букет просто влюбится! Сколько я тебе должен?

– Ничего не должен. Я все купила за твои деньги.