– Почему тогда вам они больше не нужны? – Она берет в руки одну птицу.

– Ну, куры не мои. Принадлежали отцу.

– Я не знала, что он умер. Когда?

Гостья щурится от солнца, а я раздражаюсь – надо же, заметила прошедшее время в моем ответе.

– Нет, он еще жив. Однако… умирает. – Эта Джинни Поллард выбила меня из колеи. – Ну, то есть скоро умрет.

Она перестает гладить курицу, которую держит под мышкой.

– Что?

– Так сказала врач, – оправдываюсь я. – Я за ним ухаживаю.

«Как хорошая дочь».

– Ясно.

Джинни кладет курицу в прицеп и вновь поворачивается ко мне.

– Тогда почему вы не заберете их себе?

– Я живу в Дарвине.

Зачем я так сказала?! Что со мной тут происходит, почему я столько вру?

– Угу, – откликается Джинни.

Когда все двенадцать кур оказываются в прицепе (быстрее, чем отец ловил одну и сносил ей голову сверкающим топором), мы исправно обмениваемся деньгами, и Джинни с двенадцатью Рут исчезают в конце подъездной дорожки.

Впервые за сорок – или даже больше – лет курятник пуст. Если не считать мамы в углу, которая грустно машет последним Рут. Или мне? Не знаю.

Смотрю на часы. Нужно глянуть, высох ли пруд, а затем дать отцу очередные таблетки.