– Я просто… – пробормотала Джой и осеклась. – А ведь ты тоже.

Фелисити визгливо хохотнула.

– Ага, ты меня подловила!

– Почему ты не закрывала глаза?

– Хотела посмотреть, кто чем занят. Это гораздо интересней. И вообще, Бог не говорит, что во время молитвы обязательно закрывать глаза.

Джой немного подумала. Фелисити права.

– Почему ты не пойдешь в старшую школу?

– Пойду, конечно. Просто не в твою.

– А в какую же тогда?

– В дурацкую старую школу Святой Анны.

– Святой Анны?! Это католическая школа? – Джой открыла рот от изумления.

– Англиканская.

– Разве ты не пресвитерианка?

– Не знаю. Мама с папой говорят: не важно, в какую церковь ходить; главное – молиться от души и быть доброй ко всем.

…Джой ждала Марка у большого треугольного крыльца Церкви и наблюдала за встречей Фелисити с семьей. Родители Фелисити оказались смуглыми и потрясающими, и у нее тоже имелся старший брат. Она показала им свою раскраску, все четверо громко захохотали, и отец поцеловал Фелисити в лоб. Затем родители представили ее своим взрослым собеседникам, и она стала тоже разговаривать с ними и смеяться, как взрослая. При каждом взрыве смеха Фелисити заправляла пряди волос за ухо, в точности как ее мама. Густые, ровные черные волосы миссис Фелисити достигали плеч, кончики немного закручивались внутрь, и на ней не было шляпы. Остальные женщины в Церкви носили короткий перманент[12] и белую широкополую шляпу, дополненную пластмассовыми цветами.

Появился Марк, и они сели в фургон ждать отца: Джой на заднем сиденье, брат впереди. Отец всегда покидал Церковь последним, если не считать Преподобного Брейтуэйта. Преподобный стоял в притворе, говорил слова благодарности и прощания каждому выходящему, а отец, который дольше всех служил в Церкви старейшиной, высился рядом, произносил несколько слов, тряс руки, будто Преподобный сам не справился бы. Сегодня же Преподобный Брейтуэйт с отцом направились от порога Церкви прямиком к новой семье.

– Ну и показуха, – заметил Марк.

Джой тихонько фыркнула в знак согласия.

– Посмотри на него, – продолжал брат. – Сама приветливость, ведь они новенькие и явно богатые. Спорим, он рассказывает им о том, что дольше всех служит старейшиной, состоит в восьмидесяти семи комитетах и знает всех и каждого.

– «Здравствуйте, я Джордж Хендерсон, – низким голосом произнесла Джой. – Я состою в восьмидесяти семи комитетах, дольше всех служу старейшиной в Церкви и являюсь самым набожным христианином в мире».