— Не этот, — поправил его Аки. — Я тоже согласен, что от Реала это место отличается.

— К черту! — внезапно прервал их Крест. — Сейчас об этом без толку рассуждать, слишком мало сведений. А насчет щенка, — он посмотрел на Ису, та глядела в ответ с нескрываемым вызовом. — Я не трону его, но ты отвечаешь за все, что может произойти. Тебе понятно?

Властная нотка в его словах удивила даже Гора, который давно знал этого человека, но, похоже, далеко не так хорошо, как полагал. Тем не менее, Иса буркнула «ага» и отвела взгляд. Что-то в голосе Алекса было такое, что не позволило ей воспротивиться его явно приказному тону.

Затем они по очереди промыли свои раны, а Крест явил им плоды трудов своих — из волчьих шкур он сделал для каждого по набедренной повязке, а для Исы дополнительно что-то вроде топа.

— Уж извини, на сплошной не хватило, — пробормотал он, протягивая «одежду» девушке. Та улыбнулась топорной шутке и напряженность между ними вроде бы спала.

— А ведь с пещерой нам повезло, — констатировал шаман, облачившись в шкуры и придвинувшись поближе к огню.

Друзья с интересом рассматривали друг друга, не скрывая улыбок. В этой пещере у костра, в примитивной одежде из только что убитых животных они выглядели, как какие-нибудь кроманьонцы.

— Еще как, — согласился Алекс. — Она удачно расположена, ветер не задувает. Да и небольшой уклон от выхода не позволяет теплу быстро уходить. Не знаю, чем мы заслужили такую удачу.

— Может быть тем, что нарушили все законы, а? — усмехнулся приор, из-за распоротой икры он оделся последним.

Внезапно Леха заворочался во сне (ему шкурой просто прикрыли причинное место).

— Да ладно, давай, у меня и смазка есть, — проворчал он и отвернулся к стене. Друзья расхохотались.

Затем Алекс выдал каждому по куску волчьего мяса и подал добрый пример — насадил свой кусок на тонкий прут и выставил над огнем. Оставшееся мясо он сложил в последний лоскут шкуры и вынес из пещеры, прикопав недалеко от того места, где нашел камни для скребка.

А когда окончательно стемнело, Леха пришел в себя. Ему досталось больше остальных, даже побелевший приор выглядел лучше. Но благодаря своевременным действиям Креста он теперь вполне мог выжить.

Крест же придирчиво осмотрел окружавших его людей и остался доволен — всего несколько часов назад они очутились в этом странном мире, абсолютно голые и безоружные, и им грозило сразу две смертельные опасности — голод и местные хищники. Но они выжили в столкновении с последними, и теперь находились в тепле, с водой и едой. И даже срам было, чем прикрыть!

Уставшие, потерянные, злые, но уже хотя бы не истекающие кровью и вовсе не беззащитные. Алекс позволил себе легкую улыбку, посмотрев на Аки — здоровяк по его указанию настрогал скребком несколько внушительных кольев, а к паре длинных палок приладил осколки волчьих костей, для фиксации используя жилы. Получились отличные копья. Сам Крест намеревался после перекуса сделать несколько костяных ножей.

— Слушай, и этому тебя матерые СБшники в Корпорации научили? — Леха отгрыз от еще дымящегося куска мяса изрядный лоскут и жадно проглотил его, почти не жуя. Мясо было жестким и объективно невкусным, но сейчас ему любая еда показалась бы пищей богов. — Саблезубым волкам пасти рвать? Делать из шкур набедренные повязки?

— Примерно так, — пожал плечами Крест. — Но в СБ я недолго служил. Большую часть контракта — в Корпусе Смерти.

— Иди ты в жопу! — Леха поперхнулся. — Да ладно? Многие даже не верят, что это подразделение вообще существует.

— А мне плевать, во что верят многие, — Алекс сурово посмотрел на него. Трик выдержал взгляд, но далось ему это с таким трудом, что даже капли пота выступили на лбу. Он лежал недалеко от костра и понадеялся, что все подумают, будто он вспотел от жара. Ну или от лихорадки.

Крест перевел бесстрастный взгляд на пламя и подкормил его парой толстых веток. Гор видел, что его друг не хочет говорить о службе. Но когда Леха открыл рот, чтобы вновь выразить свои сомнения по поводу слов бывшего СБшника, шикнул на него не Дима, а Ким. Шаман, как обычно, просто почувствовал настрой другого человека. Конст-лидер принял это как добрый знак — пусть мир вокруг отличается от того, что его бойцы видели прежде, сами они остались собой. И это главное.