— Нужно построить домик, чтобы вернуться сюда еще однажды. А может быть, и не однажды.

— Это как бросить монетку в фонтан? И с тем же успехом? — до Лиды дошло, что строгий Алексей подразумевал под «глупостями».

— А вязки на дереве делают, чтобы желание исполнилось. Чтобы духи помогли нам на трудном пути. Говорят, души усопших шаманов вселяются в некоторые деревья. Пойми, Алтай — не Новокузнецк и не твоя Метрополия. Это особый мир поверий и духов природы.

— А ты веришь в духов?

Таня растерянно обернулась и не ответила.

— Извини, я не вижу смысла участвовать в обрядах, которых не понимаю.

Таня насупилась и пошла прочь. Лиде не хотелось обижать подругу, она просто пыталась быть честной. Лидия догадывалась, что большая часть Таниных путаных предрассудков имела мало общего с настоящими верованиями алтайского народа. Лиде оставалось лишь с грустью созерцать, как подруга нашла домик, не иначе как ее собственный, и заботливо проверяла, крепко ли держатся камни.

Лида тихо ретировалась, ее буквально заворожил открывшийся с перевала вид. Куда ни глянь, везде высились величественные горы, а меж их отрогами петляли речушки и вился Чуйский тракт. Лида сошла с дороги и приблизилась к странному деревцу. По-видимому, маленькая лиственница погибла, а ее мертвые ветви сплошь покрылись лишайником, словно сине-зеленым инеем. Соседняя лиственница была украшена длинными белыми лентами. Так вот они какие — вязки. Люди загадывают желание и повязывают ленту на счастье. Сколько их здесь, и за каждой чья-то сокровенная мечта!

Чуть поодаль Лида заметила какое-то движение, а цвет зелено-коричневой камуфляжной рубахи показался ей знакомым. Притаившись за деревом, она наблюдала, как водитель Алексей (на серьезных щах!) проверял сохранность своего каменного домика, который был не в пример массивнее и основательнее прочих.

Напоследок Лида обернулась к югу. Словно полотнище темного атласа, сморщенное и небрежно брошенное — так выглядела уходящая к горизонту, вздыбленная рядами холмов бурая земля. И не нужно быть ни художником, ни поэтом, чтобы ощутить — это красиво!

***

Когда микроавтобус начал осторожно спускаться с перевала, Лида тотчас же обратила внимание, насколько изменился окружающий мир, он буквально стал другого цвета. Пустыня осталась позади, и сейчас за окнами машины все чаще встречались пятна зелени. Горы вокруг уже не казались такими безжизненными, в нижней части их повсеместно покрывали кустарник и редкие лиственницы, а по обочинам дороги росла трава. Лиде подумалось, что Теректинский хребет крепостной стеной защищает страну от неумолимого нашествия пустыни. Вот только надолго ли? Здесь, в Южной Сибири, люди живут самой обычной жизнью, не думая о плохом. Но что начнется, когда оборона будет прорвана, и пустыни станут захватывать все новые территории, делая бесплодными поля, уничтожая пастбища? На что тогда сгодятся термокостюмы, которые они здесь тестировали?

«Что мы делаем?! Пытаемся продлить мучительную агонию человечества?» — размышляла Лида под монотонный гул двигателя.

— А я думаю, что термокостюмы никого не спасут, — словно в ответ на ее невеселые мысли откликнулась Татьяна. — Мы отступаем. Изменение климата убивает один район за другим, и люди бегут туда, где жизнь еще возможна. Но однажды бежать будет некуда.

— Возможно, мы еще успеем прожить свои жизни нормально? — заметил Николай.

— А после нас хоть потоп? — распалилась Таня. — Это все неправильный подход! Вот европейцы-то уже осваивают Марс, американцы и канадцы — Луну. Наши вроде бы начинали национальную космическую программу, да только в последние годы о ней ни слуху ни духу. А у других-то корабли уже взлетают!

— Даже если такая программа существует, нам от этого ни жарко ни холодно. Утопия! — блеснул глазами Николай.

Лида и Георгий молча следили за разгорающимся спором.

— Поймите, у нас большая архаичная страна, — начал Николай. — Ее не развернуть. Ну ладно, предположим… Только предположим, что мы располагаем технологическими и экономическими ресурсами для переселения людей в инопланетные колонии. Кстати, посмотрите вон туда…

Все дружно посмотрели направо. По степи, поросшей короткой, жесткой травой, двигалось большое стадо домашнего скота. Двое пастухов, парень и девушка, гнали коров и овец в село, объезжая стадо на коренастых гнедых лошадках.