Утром, отъехав от села 5-6 километров, снова встретились с противником. Он окопался за небольшой речушкой и вел оттуда сильный огонь из пулеметов и минометов. Батальон рассредоточился. Начали обходить противника с флангов. Речка была мелкая и ее скрыто от противника перешли. Маневр удался. Противник был окружен. Бой длился не более часа. Немногочисленная группа противника была разгромлена полностью. Пленных не было. Около сотни вражеских солдат остались лежать между речкой и лесом. У нас тоже были убитые, человек около десяти. И столько же раненых. Даже в самом незначительном бою, кого-нибудь да недосчитаемся.

Вторые сутки находимся в дороге. Переезжаем на другой участок фронта. Ехали больше всего лесом. Около небольшой железнодорожной станции встретились с немцами. Сразу же завязались бои. Немец бил сильно из пушек и минометов, которые были расставлены на территории станции. Особенно сильный огонь был из пулеметов, которые были установлены на водокачке. На этот раз с нашим батальоном находились танки. Вот они и открыли огонь по водокачке. Выстрелы были точные. Вражеские пулеметы замолчали. Батальон пошел в атаку. Вот бои уже идут на территории самой станции. Танки начали бить по станционным постройкам, так как из каждого окна нас поливали свинцом. Бой длился недолго. Много немцев было уничтожено, но многим из них удалось и скрыться в лесах. Здесь пленных тоже не было. Чувствительные потери были и у нас. Погибших похоронили около вокзала. Раненых забрали с собой. Врач Незамов тяжелораненым оказал квалифицированную помощь. Среди раненых был и командир батальона капитан Федосов. Ранение было не особенно тяжелое, но все равно, командовать он уже не мог. Командование батальоном принял его заместитель по строевой капитан Салютин. Во время боев за станцию было несколько жертв и среди гражданского населения.

Над станцией начала кружиться «Рама». Это самолет – разведчик-корректировщик. От нее добра не жди…Она сделала один круг, а потом даже спикировала и сбросила несколько небольших бомб. По ней открыли огонь из пулеметов, которые были установлены на машинах. Били и из ружей ПТР. Потом начали бить чьи-то зенитки. Видимо какая-то часть стояла недалеко от станции. В общем, огонь был мощный. Редко бывает, что «Раму» сбивали. Но на этот раз, «Рама», потеряв равновесие, рухнула в лес. Раздался сильный взрыв. Сотни солдат приветствовали такое событие громким «ура». Но кто сбил этот самолет? Или зенитчики, или кто-то из наших пулеметчиков, или ПТРовцы?

Оставаться здесь дольше рискованно, могут налететь немецкие самолеты. Действительно, как только мы покинули станцию и углубились в лес, сразу налетели немецкие самолеты и начали бомбить станцию. Дорога через лес была узкая, и ветви деревьев скрывали нашу колонну от вражеских самолетов. На нашем пути оказалась небольшая речка. Большинство машин сумели переправиться через речку и уже находились в лесу вне опасности. А вот несколько машин попали под бомбежку. Три машины были разбиты полностью. Только убиты были более десяти человек. Много было и раненых. Среди раненых был помкомхоза лейтенант Семенов. Раненых и убитых оттащили от переправы, поместили в машины и как можно быстрее увезли от этого места. Самолеты снова могут налететь. Проехали около десяти километров лесом, потом начались поля. Место открытое. Впереди показалось большое село с высокой белокаменной церковью (костелом). Не доезжая до села по нам открыли пулеметный огонь. Затем начали бить минометы. Потом из села вышли несколько танков и начали бить прямой наводкой. Но наш батальон к этому времени сумел развернуться и короткими перебежками начал продвигаться к селу. По немецким танкам открыли огонь наши 45-ти миллиметровые пушки и ПТРовцы. А затем подоспели приданные нам танки и самоходки. Вскоре два немецких танка загорелись. Остальные начали разворачиваться обратно. И в это время батальон под крики «Ура!» при поддержке танков и самоходок пошел в наступление. Кроме того, по селу вела сильный огонь рота под командованием старшего лейтенанта Мурзахметова. Не одну сотню мин выпустила рота по селу. Этот казах Мурзахметов был одним из самых бесстрашных и отчаянных офицеров нашего батальона.

Село пытались окружить, чтобы отрезать немцам пути отхода. Но немец опередил нас. Из села они сумели убежать, так что в самом селе боев почти не было. Но остановился враг где-то недалеко, так как по селу начали бить его артиллерия и минометы. И били сильно. Машины с ранеными успели подойти к церкви. С разрешения священника всех раненых поместили в церкви. А раненых скопилось много. На этот раз врач Незамов находился при раненых. Священник из церкви не уходил, боялся, как бы наши солдаты не украли ценностей, хотя его заверило командование, что никто и ничего не украдет. Несколько молодых девушке литовок пришли в церковь помогать в чем-нибудь при уходе за ранеными. От такой помощи не отказались. Делов с ранеными было много. Батальон за селом снова находится в бою, и раненые продолжают поступать.

Когда противника вышибли с зенитных позиций, батальон начал продвигаться дальше. С ранеными в церкви остались врач и Лена. Вот уже едем целый час, и все еще не встретились с противником. Опять он где-нибудь зацепится и первым встретит нас. На перекрестке двух дорог мы отрезали колонну немецких машин. В колонне было не менее сотни автомашин с разнообразным грузом и с солдатами. А танков в колонне не было ни одного. У нас же были танки и самоходки, а также 45-ти миллиметровые пушки. Танки и самоходки громили машину за машиной. Немцы повыскакивали и начали отстреливаться. Но все преимущества были на нашей стороне. Лесу поблизости не было, так что вряд ли кому из немцев удалось спастись. Большинство их погибло в непродолжительной схватке. Около полусотни было взято в плен. Все же, немцы сумели уничтожить одну нашу самоходку. Были у нас и жертвы в этой перестрелке. Но немцев набили, как саранчи…Зелено… Не разберешь, немец лежит или трава зеленая… Проехав от этого места не более двух-трех километров, мы остановились в сосновом лесу. Время было уже позднее. Начали кормить ужином личный состав батальона. Здесь же, около дороги, на опушке соснового леса похоронили павших товарищей.

Перед ужином на одном танке с десантом сделали разведку на дороге, которая шла на город Аликай. Город был недалеко отсюда, и разведка вернулась скоро. Удалось узнать, что в городе много немцев, но они должны этой ночью оставить город и занять оборону где-то за городом. Сведения эти дал чех, который приехал с нашей разведкой. Он дезертировал из немецкой армии и сам вышел навстречу советскому танку. По-русски он говорил неплохо. Если не соврал, то сохраним тебе жизнь, а если только обманул нас, то расстреляем – так ему сказало наше командование батальона. Этот чех рассказал даже сколько в городе приблизительно немецких солдат, танков и другой боевой техники. Сведения, конечно, важные.

Сразу после ужина начали тихо, без шума, подтягиваться к городу. Ночь была не особенно темная. Почти у самого города какой-то задрыпаный старикашка бросил гранату под одну из наших машин. Граната была, видимо, противотанковая, так как взрыв был сильный. Машину разрушило, шофера убило насмерть и несколько солдат ранило. Пользуясь темнотой, старик попытался убежать, но его настигли солдаты. По-русски он не понимал или просто притворялся. Да и не важно…Для нас он оказался враг и его пришлось расстрелять. Танки из пушек выстрелили по городу. Один из снарядов угодил в самый верх церкви. Даже отсюда был виден взрыв. По городу продвигались с большими предосторожностями. Заходили почти в каждый дом…Ни жителей, ни немцев…В некоторых домах накрыты столы, но трогать опасно, вдруг отравлено. Даже в стаканах кофе еще теплое. И так почти в каждом доме. Только-только хозяева и немцы покинули квартиры. На нашем пути попалась пивная. И здесь то же самое. Пива стояло несколько бочек, наливай и пей, сколько душа желает! Сначала наши боялись пить, вдруг отравлено. А такие случаи уже бывали. Некоторые солдаты не утерпели, попробовали. А потом пошло! Наливали прямо в котелки, несколько бочек на машины закатили, а потом пили и вино. В одном магазине захватили много сигарет и папирос. Папиросы были неважные, дрянь какая-то, а сигареты, те, ничего. И только в центре города, около каменной церкви, нас начали обстреливать из пулеметов и автоматов. Стреляли из церкви и чердаков домов. Наши танки вынуждены были бить по чердакам, откуда стреляли немцы. После выстрела по чердаку там становилось тихо. И вот из церкви их нескоро выкуришь. Церковь решили не трогать. Сами они потом вылезут, когда город будет в наших руках. Город прошли еще до рассвета. Крупных сил немцев в нем так и не встретили. Остались только одиночки. Основные силы успели отойти. Чех, видимо, говорил правильно. Жители подтверждают, что когда разорвался снаряд на колокольне церкви, немцы сразу начали отходить. Отходили спешно, но организованно. В городе оставили совсем малую часть, чтобы задержать нас на некоторое время. Жители в городе встречались редко. Видимо, где-то находятся в укрытиях. Не должно быть, чтобы с немцами убежали. Ведь даже стариков и детей нигде не видно. В квартирах все на месте, а хозяев нет? Как будто город вымер…

Ночью, когда продвигались по городу, по ошибке убили младшего лейтенанта (фамилии не помню). Когда я подбежал к нему, он еще жив был. С помощью солдат занесли его в дом, там он и умер почти сразу. Подстрелил его молодой солдат с 1926 года рождения. Солдат плакал. Он не скрывал, сразу же сам сознался. Лейтенант зачем-то залез в сад и залег там. А молодому солдату показалось в темноте, что это немец. Вот он и выпустил очередь по лейтенанту. Больше убитых в городе не было, а раненые были. Когда кончился город, то началось большое картофельное поле. Вот с этого поля открыли по немцам пулеметный огонь. В этом бое участвовала вся бригада. По полю шли танки, бронетранспортеры и самоходки. За ними бежали солдаты. За немцами по картофельнику гонялись как за зайцами. Зеленый цвет картофельника хорошо маскировал их. И только когда наступил рассвет, с немцами было покончено. Наверно, не одну сотню перебили их тут, в картофельнике. Снова едем на машинах, догоняя противника. Основные силы врага где-то впереди. На картофельном поле было оставлено прикрытие. Там, кроме пулеметов, у них никакой техники не было.

Отъехав около десяти километров от города Аликая, мы напоролись на основные силы противника. В буквальном смысле напоролись. Немцы нас ждали…И дождались. Нашу колонну они расстреливали прямой наводкой из пушек. Дорога в этом месте была узкая, не было возможности развернуться. И в сторону нельзя было отъехать. Дорога была поднята, а по краям глубокие канавы. Обстановка для нас создалась, можно сказать, хуже не куда. Начали разбегаться, чтобы где-нибудь залечь. Но куда ни сунешься, всюду попадали под пули. А потом начали по этому месту и минометы бить. Туговато пришлось. Недалеко от дороги были какие-то каменные постройки, что-то вроде погребов. Вот в одном из погребов был расположен командный пункт батальона, в другом, более просторном погребе, располагали раненых. Стало немного спокойнее, когда подтянулись остальные подразделения бригады. По расположениям противника начала бить наша артиллерия и минометы. Подошедшие «Катюши» тоже дали по залпу. Но немец не уходил. Огонь с его стороны ничуть не утихал. Крепко зацепился. И только под вечер сумели ворваться в оборону противника. И даже здесь он отчаянно сопротивлялся. И все же с ним было покончено. Правда большая часть немецких танков сумела отойти. Но несколько танков было уничтожено. Много тут было захвачено артиллерии и пулеметов, минометов и другого вооружения. Убитых немцев никто не подсчитывал. Но и так видно, что набито их порядочно. Дрались здесь немцы здорово. И для нас бой обошелся дорого. Четыре автомашины были полностью уничтожены. Некоторые машины сильно покарябало, но из строя они не вышли. Разбили две 45-ти миллиметровые пушки, подбили два танка и самоходку и еще кое-что. В общем, ущерб в технике был немалый. И человеческие жертвы большие были. Убитых было много. Раненых было более двух десятков. Среди раненых командир батальона капитан Салютин, раньше он был заместителем. Тяжело контузило начальника штаба батальона старшего лейтенанта Федорюка. Смертельно ранило командира пулеметной роты капитана Кузнецова. У него оторвало обе ноги, и в санвзводе он умер. Здесь же убило лейтенанта Савченко. Всех раненых отправили этой же ночью. С ними поехал врач Незамов и Лена. Ночью и мертвых хоронили. Утром прибыл новый комбат капитан Данилюк и новый начальник штаба старший лейтенант Лебедев. Вместе с ранеными отправили старшего лейтенанта Лавренова. У него открылась старая рана. А ранен он был еще на станции Партизан в день Красной Армии. Заместителя командира батальона по политической части капитана Поликарпова еще в г. Аликае оставили. У него опять возобновилась «малярия». Его обязанности стал исполнять парторг батальона ст.лейтенант Попов. Попов – это душа батальона. Он пользовался всеобщим уважением. Он не прятался за спины кого-то, а всегда находился там, где и должно быть партийному руководителю.

Второй день едем на машинах. За это время несколько раз попадали под бомбежку и обстрел вражеской авиации. Но все обходилось благополучно. Во время пути где-то потерялся ст. лейтенант Масыш, командир батареи 45-ти миллиметровых пушек. Так и не нашелся. На нашем пути оказалась речка, а за ней город Седа. При переправе через речку противник открыл сильный огонь. А потом появились немецкие бомбардировщики. Одновременно появились и наши истребители. Завязался воздушный бой. Пользуясь этим, мы сумели переправиться через речку и вместе с танками ворвались на окраину города. Завязались уличные бои. В воздухе тоже шел бой. Уже загорелись два немецких бомбардировщика. Из одного экипаж выпрыгнул с парашютами и приземлился в нашем тылу. Второй самолет взорвался в воздухе. Остальные самолеты, сбросив, где попало, бомбы, начали удирать. Но вот появились несколько немецких истребителей. Снова начался бой. Почти одновременно загорелись два истребителя, наш и немецкий. Наш истребитель упал где-то далеко за городом, летчик не выпрыгнул. Из немецкого истребителя летчик выпрыгнул, но парашют не раскрылся. Он падал, как бревно, кувыркаясь в воздухе. Упал тоже где-то за городом. Остальные самолеты прекратили бой и разлетелись. Бои на улицах Седы продолжались. Затем город удалось окружить и перерезать все дороги, идущие из города. Когда уже большая часть города находилась в наших руках, немец начал отходить. Но на дорогах напоролся на наши танки и самоходки. Вот здесь им учинили самый настоящий разгром. Среди немцев началась паника. Куда бы они ни сунулись, чтоб вырваться из окружения, всюду попадали под сильный огонь. Но немец не сдавался. Бой еще продолжался не один час. Но вот огонь начал утихать, а потом и совсем утих. Вся Седа находилась в наших руках. Несколько десятков пленных, вот и все, что осталось от этой группировки противника. Остальные лежат на улицах города. Бой был не из легких. Потери были и у нас. Без крови бой не выиграешь. Были убитые, были и раненые. Среди убитых был наш ротный санинструктор Самовалов. В этом бою нетяжело ранило комбата капитана Данилюка, начальника взвода связи лейтенанта Олейника и адъютанта лейтенанта Воробьева. Командование батальоном принял старший лейтенант Попов. Этот политработник был беспредельно смелым и мужественным человеком. Под его руководством и был закончен полный разгром немцев в Седе.

Опять двигаемся дальше. Остановились в густом сосновом лесу. Начали делать землянки. Здесь мы простояли более двух суток. Поблизости находились речка и приличный хутор. Организовали баню. Немного помылись и сменили белье. Отдохнули хорошо. Утром и вечером давали по 100 граммов водки. А в другие дни больше 100 грамм не давали. Пока находились здесь, прибыл из госпиталя комбат капитан Федосов. Его возвращению были все рады. Вернулся и капитан Поликарпов. Но его возвращению вряд ли кто обрадовался. Вот бы ст. лейтенанта Попова на его место! Это, конечно, не нам решать… Но ведь все видят, что толку от него ни на грош. Никакого авторитета, так – ни то, ни се – пустое место.

На второй день, как появился Поликарпов, произошел интересный случай. Капитан Поликарпов поспорил с врачом Незамовым. Поликарпов при всех офицерах заявил, что врачам личное оружие ни к чему. В бою они не бывают и стрелять из оружия не могут. А носят его просто для форса. Врача взяло за живое! И он ему ответил, как полагается: «Значит, я ношу для форсу? Пусть. А вот вы-то зачем носите? Вот вам действительно ни к чему пистолет! Он вам только холку набивает, когда вас трясет малярия! А трясет она вас частенько». Все грянули хохотать. Ловко сказано! Спор разрешили стрельбой в цель. На 15 метров поставили спичечный коробок. Стрелять тремя патронами из пистолетов ТТ. Спорили об часах. У обоих были хорошие швейцарские часы с черным циферблатом. Все присутствующие были свидетелями. Оба сняли с руки часы и положили на землю. Метнули жребий. Первому стрелять капитану Поликарпову. Три выстрела – и все промазал. Сейчас стрелять врачу Незамову. С первого выстрела была поражена цель. Под громкие рукоплескания врач Незамов забрал часы. Свои и Поликарпова. На второй день Поликарпов начал требовать часы обратно. Говорит, что вчера пошутил. Дело дошло даже до политотдела бригады. И там просили врача, чтобы он вернул часы. Врач из-за принципа отказался вернуть часы. Лучше разобью, но не отдам, так и заявил. Постепенно эта история с часами начала забываться. Капитан Поликарпов после этого окончательно опростоволосился. Ни капли уважения…

Снова переехали на другой участок. Остановились где-то совсем рядом с передовой. Оказывается, здесь предполагается встреча с немецкой группировкой, которая находится в настоящее время в окружении. И если противнику удастся прорвать кольцо окружения, то встреча с нами неминуема. Батальон начал строить оборону. Совсем рядом находилось большое богатое имение. Двухэтажный каменный дом, три больших, тоже из камня, скотных двора. И еще несколько построек тоже из камня. Большой каменный погреб с железными дверями был на замке. Этот погреб был с толстым перекрытием. Ни снарядом, ни миной его не пробьешь. Очень прочный. Хозяйке имения «бароне» наше командование приказало немедленно эвакуироваться. Молодая бароня со своей матерью, с помощью батраков погрузив самое ценное на две подводы, уехала. Муж этой молодой барони служил в немецкой армии в чине полковника. На железных дверях каменного погреба солдаты сбили замок. В погребе было много разнообразных продуктов. Висели окорока, в ящиках лежало копченое мясо и сало. Большие корзины были полны яиц. Наши хозяйственники кое-что тут реквизировали. Пусть немного позлится жена полковника немецкой армии. Уже в сумерках в саду имения старшина Гуранов обнаружил тайник. Его раскопали. В тайнике было с полусотни бутылок с разными дорогими винами. Больше всего были коньяки и шампанское. Все это ночью перетаскали в машину. Кроме вина, там еще было несколько больших стеклянных кружек с разным вареньем. Забрали и его. Ни черта они не умеют прятать! Даже сверху как надо не замаскировано. От русского солдата трудно спрятать, он все равно найдет. А вот если русский спрячет, то никогда не найти! Расскажу небольшой случай, который произошел, когда мы находились в боях на Украине на левом побережье Днепра.

Пожилой солдат ездовой схватил курицу во дворе и побежал с ней к своей повозке. Хозяйка хаты заметила и кинулась за солдатом. Подняла такой крик, что сбежались многие офицеры и солдаты. В чем дело? Женщина объясняет, что вот этот солдат схватил во дворе курицу и спрятал в повозку. В повозке перевернули все вверх дном. И под повозкой все пересмотрели. И самого солдата обыскали. Но курицы так и не нашли. Что сейчас делать? Если бы нашли, то солдата наказали бы. Что получается? Женщина напрасно обвинила солдата. Сейчас уже ей самой неудобно стало. Она начала извиняться перед солдатом, а затем ушла. А суп из курицы солдат все сварил и съел! Спросите, где она была? У лошади под хвостом! Лошадь у него была приучена, что бы он ни клал ей под хвост, она прижимала к себе. Это не анекдот, а на самом деле было.

С противником встретились только на третий день. К этому времени здесь уже находилось много наших войск, особенно артиллерии и танков. Были тут и «Катюши». Противнику удалось прорвать кольцо окружения. Выход из кольца у него был только через нашу оборону. С первых же минут бой принял ожесточенный характер. Некоторым танкам противника удалось прорвать нашу оборону, но пехоту отрезали. Однако танки далеко не могли пройти. Они были уничтожены прямой наводкой наших 45-ти миллиметровых пушек и гранатами. А некоторые танки подойти близко так и не сумели. Они тоже были подбиты, а некоторые подожжены. Не считаясь с потерями, немцы бросали все новые силы. В некоторых местах вклинилась в нашу оборону вражеская пехота. Бой стал ожесточенным. От огня нашей артиллерии и минометов враг нес большие потери. Не один раз выпустили свои наряды «Катюши». Но враг, как саранча, не считаясь ни с чем, рвался только вперед. Появились и у нас жертвы. Раненых стаскивали в имение барони. Поместили их в погреб, так как он был самым надежным укрытием. Появилась вражеская авиация. Бомбили не только нашу оборону, но и имении барони. Дом и некоторые постройки превратились в развалины. Потерь от авиации почти не было. До самой ночи шел бой. Ночь прошла относительно спокойно. Утром бой разгорелся с новой силой. Но сейчас наступали не немцы, а наши. В бою участвовал весь наш 19-й танковый корпус. К полудню с противником было покончено. Остатки недобитых немцев сдались в плен. Не менее сотни. Какая-то часть укрылась в лесах. Убитых немцев в этом бою было много. Уничтожено немало и боевой техники и исправной захватили порядочно. У нас тоже было много убитых. Со всей бригады убитых перенесли в одно место и похоронили в большой братской могиле. Убитых немцев никто не подбирал. Раненым немцам оказывали помощь сами же пленные немцы. Пленных никто не трогал, таков приказ командования.

Всю ночь ехали на машинах. Встретились с противником около небольшой речки, на берегу которой раскинулся небольшой населенный пункт с большими красивыми домами. Весь поселок утопал в зелени. Здесь находился какой-то дом отдыха или санаторий. Недалеко от берега в саду была танцевальная площадка. Нам удалось занять этот санаторий, но по нему немцы открыли такой огонь из артиллерии и пулеметов, что пришлось из него выйти и окопаться за чертой этого поселка. Вскоре появились вражеские самолеты и весь санаторий превратили в развалины. Все совершенно разбомбили. Чудом уцелела только танцевальная площадка. Приказали строить прочные укрытия. Лес был рядом. Землянки строили всю ночь. Перекрытия делали в три-четыре наката соснового леса. Немецкая оборона находилась отсюда недалеко. Ночью сильной стрельбы не было, это и дало нам возможность построить землянки. С помощью солдат мы сделали для медпункта две большие землянки в четыре наката. Для раненых будет безопасно. Не каждый снаряд такую пробьет. КП батальона находился рядом с нами.

Весь следующий день прошел в артиллерийской и минометной перестрелке. Не переставали трещать и пулеметы. Раненых за этот день не было. С наступлением темноты несколько человек ушло в разведку. Привели двух немцев, но при допросе от них ничего не добились. Или не понимают, или не хотят говорить. Их отправили в штаб бригады. Под утро приехала кухня. Остановилась около нас. У нас здесь была ложбинка и редколесье. В роты пищу доставляли в термосах, так как туда и ночью рискованно подъезжать – место ровное, и немцы всю ночь пускают ракеты. Следующий день прошел без особых изменений. Ни немцы, ни наши не пытались наступать. Вечером самовольно с группой солдат ушел в разведку лейтенант Кириченко. У немцев он устроил настоящий переполох. Гранатами уничтожили несколько огневых точек, особенно пулеметных. Врывались в немецкие блиндажи и бросали туда гранаты. А если нужно, то применяли и автоматы. Однако группа Кириченко чуть ли не вся погибла. Обратно вернулись сам Кириченко и двое солдат, а все остальные погибли. За этот проступок командование отстранило его от командования взводом. Однако он не успокоился, снова ушел самовольно в разведку, но на этот раз один. Перед рассветом он вернулся. Привел немецкого полковника и принес много ценных карт и других документов. А самое основное – «язык». Победителей не судят и Кириченко простили. Ему снова доверили взвод. Через два дня Кириченко погиб. Он был послан в разведку. Когда возвращался обратно, попал под пулеметную очередь.

Вот уже неделю стоим в обороне. Днем сильная перестрелка с обоих сторон. А вот ночью почти тихо. Но зато разведчикам хватает работы. Однажды ночью в расположение одной из рот ворвалась группа немцев. Они тоже устроили переполох. В траншеи было брошено несколько гранат. Затем открыли огонь из автоматов. Надела шуму, они смотались, но утащили двух наших солдат. От гранат и автоматного огня погибло пять солдат и четверых ранило.

Немецкая авиация появлялась частенько. Но и ее встречали сильным зенитным огнем. Кажется, на седьмой или восьмой день зенитки подбили немецкий самолет. Из горящего самолета выпрыгнул летчик. Он приземлился не более как в пятидесяти метрах от нашей передовой. В общем, он был в нейтральной зоне. К нему сразу кинулись и немцы, и наши. Но немцам пришлось залечь. К летчику побежали мл. лейтенант Лебедев и двое солдат. Он не успел даже освободиться от парашюта. Так с ним его и притащили. Не добежав метров десять до окопов, мл. лейтенант Лебедев упал. Разрывная пуля угодила ему в голову. Стрелял, наверно, снайпер. Хотя и недалеко лежал Лебедев, но вытащили его только ночью. Невозможно было высунуть голову из окопа.