Еще до взятия г. Джанкоя и после взятия его, нашему батальону пришлось участвовать в коротких ожесточенных схватках с татарскими подразделениями. Дрались с этими татарами не на жизнь, а на смерть. В плен их не брали, да они и не сдавались. Сопротивлялись отчаянно. Много их тогда на стороне немцев воевало. Они и одеты были в немецкую военную форму. Где-то между Джанкоем и Сарабузом наш батальон полностью разгромил крупную воинскую татарскую часть. Набили их тогда не одну сотню. Мало кому из них тогда удалось спастись. Совсем немногим.

Разгромив еще несколько разрозненных групп врага, находящихся в населенных пунктах на нашем пути следования, мы вплотную подошли к столице Крыма г.Симферополю. В боях за освобождение г. Симферополя вместе с нами сражались сотни партизан. Партизаны, кажется, даже вперед нас ворвались в город. Не хочу говорить за всю бригаду, но наш батальон особого сопротивления в городе не встретил. Без сомнения, местами в городе были нелегкие бои. Город не маленький, а я больше всего рассказываю о своем батальоне, и то самую малость. Откуда мне обо всем знать? А партизаны здорово помогали. Город они знали хорошо. Все ходы и выходы им были знакомы. За городом в горах они устраивали засады и нападали на отступающих немцев. Особенно много встречали партизан в центре города. У многих домов, у разных госпредприятий, магазинов, складов, всюду стояли на посту партизаны. В общем, все важные объекты находились под их охраной. Среди партизан находились чехи, поляки, румыны и представители других народов. Но, в основном, это были наши советские люди. На улицах города находились тысячи жителей. Они вышли встретить своих освободителей. За всю войну я не видел такой встречи, какая была устроена нам в г.Симферополе. Женщины и девушки угощали наших солдат виноградным вином. Пили прямо из графинов и кувшинов. Многим солдатам и офицерам горожане дарили на память о городе подарки. Какой-то уже пожилой, почти весь седой, дядька подарил мне небольшой кинжал в красивой серебряной ножне. Такие кинжалы многим из нас подарили. К сожалению, этот памятный подарок я не уберег. У меня кто-то его украл. Очень жаль было. Ну, а что будешь делать?

Симферополь был освобожден 13 апреля 1944 года.

До самого Симферополя наши хозяйственники везли топливо и бережно его расходовали. Видимо считали, что и здесь дров нет. Но как только мы выехали из Симферополя, сразу же начались горы, покрытые хвойным лесом. В этих лесах и горах хозяйничали партизаны. Догнала нас здесь и кухня. А кухню мы не видели с тех пор, как начались бои за Крым. Но о ней, можно сказать, никто не соскучился. Все были сыты. В каждом бою захватывали богатые трофеи. Среди них было много разного продовольствия. Выбирай любые консервы. А о вине и говорить нечего. Его к нам попадало очень много и в разнообразной таре. Но пить много нельзя было. А все равно пили. Трудно было солдатам сдержать себя от такого соблазна.

Из Симферополя двигались по хорошей, но не широкой дороге. Дорога проходила через горы. Машины шли с большой осторожностью. В авангарде батальона шло боевое охранение, и по бокам тоже было охранение. Если на такой дороге напорешься на немецкую засаду, то туговато придется. На такой дороге не развернешься. Батальон вел проводник из партизанского отряда. Он хорошо знал эту дорогу, леса и горы. Особенно трудно пришлось, когда наступила ночь. Машины шли очень тихо. Впереди машины шел командир с карманным фонариком. Свет включал только красный или синий. С белым светом было опасно, так как немецкая авиация нас все время беспокоила. Даже и ночью. Уже от бомбежки было уничтожено две автомашины и несколько человек погибло. Под утро в одном узком месте наш батальон напоролся на вражескую засаду. В гористой местности нашему батальону еще ни разу не приходилось воевать, и это была первая схватка. В первые минуты наступило замешательство. Не разберешь, откуда стреляют. Нам ничего не видно. Леса, горы…Сразу не обнаружишь, где враг засел. Но потом разобрались в обстановке, и вражеская засада была окружена. Эта схватка не обошлась без жертв. Несколько человек было ранено, были и убитые. Вражеская засада была уничтожена полностью. Ни одного пленного. Немцев тут не было. Были одни крымские татары в немецкой военной форме, их сразу можно было отличить по обличию. Не менее полусотни их здесь перещелкали.

Я забыл упомянуть о том, что когда мы двигались ночью, то в одном месте сорвалась машина с дороги. Машина была из минбата, груженая ящиками с минами и, кроме этого, наверху сидело несколько солдат и девушка-санинструктор. В кабине, кроме шофера, сидел офицер. Машина упала под откос и несколько раз перевернулась. Кто в ней находился, все до одного погибли.

Примерно в полдень мы выехали на небольшую равнину среди гор. Тут как раз был перекресток нескольких дорог. И почти рядом с этим перекрестком находились два или три пустых дома. Возможно, раньше тут было лесничество. Как раз на этом самом перекрестке мы попали под сильный артминогонь. Тут, кроме нас, уже находились другие воинские подразделения. Машины сразу начали рассредоточиваться, а весь личный состав по команде бегом устремился в лес. И отсюда двигались уже не дорогой, а горными тропами, преодолевая перевал за перевалом. С непривычки двигаться по горной местности было тяжело. Солдаты на себе тащили пулеметы станковые, конечно в разобранном виде, боеприпасы, телефонные катушки и даже ротные минометы и мины к ним. Все наши машины пока остались недалеко от перекрестка дорог, вот поэтому и пришлось на себе многое тащить. Очень тяжело было. Еще в начале апреля личный состав сменил зимнюю форму на летнюю. Действительно, как только начались бои за Крым, стояли теплые дни, как летом. Была весна в полном смысле этого слова. И вот когда мы шли через горы пешком, то встретились с зимой. Самая настоящая зима. Снегу по колено. Лицо и руки мерзнут. Когда спустимся вниз, там тепло, хоть загорай, а как только снова поднимемся в горы опять зима. И пока мы двигались, чуть ли не все время попадали под обстрел. Частенько накрывали нас минометным огнем, а где и пулеметным. И невозможно обнаружить, откуда стреляют. А батальон вел все тот же проводник. Многие солдаты и некоторые офицеры уже начали сомневаться в преданности проводника. Надо не устроил бы нам западню. Говорил, что знает все глухие горные тропинки, а ведет черт знает куда. Сколько уже напрасных жертв.

Весь день ушел только на то, чтобы преодолеть несколько горных перевалов. Ночь нас застала высоко в горах. Снег и холодный ветер. Костры разжигать нельзя. Почти всю ночь была сильная артиллерийская стрельба, а кто стреляет не разберешь. Немецкие самолеты тоже бомбили где-то недалеко. Возможно, бомбили и обстреливали дорогу, по словам проводника, она отсюда недалеко. За ночь несколько снарядов и сюда в наше подразделение плюхнулись. Но все обошлось благополучно, никого не ранило и не убило. На холоде не заснешь, так что всю ночь то сидели около деревьев, то пританцовывали.

Наутро снова двинулись. Впереди идет все тот же проводник. Без него здесь плохо. Преодолев большой перевал, сделали привал. Стрельба шла где-то совсем близко. Чтобы не попасть снова в засаду, вперед вышел сильный авангард. Меня тоже послали вместе с ними. С нами был и проводник. Сначала шли по более-менее ровному месту, больших перевалов не было. Но потом нам пришлось преодолеть сильно большой перевал. Когда мы поднялись на гору, то увидели такую картину. Внизу под самой горой блестит речка, а на ее берегу множество немецких солдат. Некоторые купаются, а некоторые просто так лежат. Мы же лежим наверху в снегу и среди деревьев и снизу им нас никак не увидеть. Да оно не так уж и близко до немцев-то. Капитан Салютин с донесением послал двух солдат в расположение батальона. Часа через два прибыл батальон. Каждое подразделение батальона получило боевую задачу. Здесь наверху были установлены минометы и несколько пулеметов. Но большинство начали спускаться вниз с флангов, чтобы окружить немцев и застать их врасплох. Бой длился недолго. Немцев окружили и почти всех уничтожили. Многие нашли свою смерть прямо в речке, даже не успев вылезти. С нашей стороны не было ни одного убитого. Раненые были, но не особенно тяжелые. Только что была зима, а здесь внизу палит солнце. Жара, как летом. Отсюда мы вышли на большую дорогу и встретили свои машины. Они только что подошли. Все до одной целые, хотя не раз попадали под обстрел.

Спустя некоторое время мы вышли на Черноморское побережье. Здесь мы и встретились с войсками Приморской армии, которые с боями продвигались от города Керчи. Уже видно город Алушту. На подступах к городу, да и в самом городе немец оказывал упорное сопротивление. Но стремительное наступление наших войск он уже не в силах был сдержать. Завязались уличные бои. В боях участвовали и приморские войска. В городе наши солдаты обнаружили винные погреба. Большие деревянные бочки выкатывали из погребов и пили вино котелками. Некоторые солдаты закатывали бочки в кузова машин. Бой за Алушту еще не кончился, а уже было много пьяных и напрасных жертв. Хорошо, что командование приняло своевременные меры, приказало все бочки расстрелять. Пусть вытекает вино. Очень правильно поступило командование, иначе большинство бы перепились. А с пьяным что воевать…Перестреляли бы как куропаток.

После освобождения Алушты снова продвигались дальше то Черноморским берегом, то горами. И везде встречались с противником – то с немцами, то с крымскими татарами. Схватки были короткими, но жестокими. Если враг не спасался бегством, то его уничтожали полностью. Пленных не было.

Красивое Черноморское побережье. Склоны берегов в разнообразной зелени. Много тут таких деревьев, которые впервые в жизни приходится видеть. Жаль только, что ненадолго здесь останавливаемся. Время не терпит. Не успеешь осмотреться, как команда: «По машинам!» Впереди отступающий враг и его нужно преследовать, не дать ему остановиться.

Движемся вдоль черноморского берега по хорошей асфальтированной дороге. Войск по этой дороге двигалось много. Хорошо, что встречных машин не было, дорога то не особенно широкая. И вот на этой дороге мы попали под бомбежку немецкой авиации. Одна из бомб угодила прямо в дорогу и сделала огромную воронку. Поблизости находившиеся машины были разбиты. Несколько человек было убито. Среди погибших был начальник особого отдела батальона, ст.лейтенант Алексеев. Колонна автомашин встала, так как объехать воронку было никак нельзя. Пришлось ее забрасывать камнями и землей. Медленно дело двигалось. Больше командовали, чем работали. А большинство вообще так стояли, глядели и ждали, когда же, наконец, дорога будет готова. Но вот к воронке пробилась небольшая легковая машина и из нее вылезли двое военных пожилых людей. Не сразу узнали кто они…А это были командующий 4-м Украинским фронтом маршал Толбухин и член Военного Совета К.Е.Ворошилов. С появлением высшего начальства воронка на дороге была моментально заделана, за какие-то минуты. Кое-кому попало, конечно, за такую медлительность. Время упущено. Противник за это время убежал далековато.

С противником встретились в красивом, утопающем в зелени, городе Ялте. Черноморский курорт. Здесь только лечиться и отдыхать, а приходится воевать. Ожесточенных боев здесь не было, поэтому и город не был сильно разрушен. Конечно, город не село, весь его не осмотришь. Возможно, где-то и были сильные разрушения. Возможно, сильная зелень скрывает следы разрушений. Слов нет, город и сейчас выглядит красивым. Побывать бы в этой Ялте после войны! Тогда бы другое дело! И не день-два. А сейчас что? Побили немцев и дальше. Дальше туда, где еще враг. В Ялте, как и в Алуште, солдаты разыскали винные погреба. Опять многие перепились. С этим вином много делов было. Трудно сдержать себя, чтобы не выпить такого замечательного вина. Сколько разухабистых головушек погибло из-за этого вина. И все потому, что не умеем пить. Не знаем нормы. А когда напился, и море по колено, никакой враг не страшен.

В Ялте некоторые места немцы заминировали. Нашим минерам здесь работы хватило. А вот когда разминировали набережную, то произошел трагический случай с одним минером. Здоровенный солдат-минер с большими усами по фамилии, кажется, Цыбуленко. Замечательный минер был. Не молодой уж. На фронте с самого начала войны. На его счету, наверно, уже не одна тысяча разминированных мин. И вот здесь в курортном городе на берегу Черного моря он нашел свою смерть. Минер, говорят, ошибается только один раз. Но здесь не было никакой ошибки. Просто глупость. Лишнего, наверно, хватил в винном погребе. Иначе никак не назвать. Я расскажу, как это получилось, так как я все видел. Он обезвредил, вернее, обнаружил противотанковую мину. Мина круглая, как тарелка. Очистив ее от земли, он встал на нее ногами и начал приплясывать. А ведь этот минер весил побольше центнера. Плясал на мине гопака и даже припевал. Все, кто находился от него поблизости, конечно, разбежались. Черт ее знает! Вдруг, да взорвется…А он даже подшучивал, мол, мина эта противотанковая и от человека никогда не взорвется. Взял, да еще подпрыгнул…И раздался сильный взрыв среди наступившей тишины. Когда рассеялся дым, то на этом месте сапера не оказалось. От него нашли только небольшие кусочки мяса и одежды. Даже хоронить нечего. Ну как можно оценить такой поступок? Такой замечательный минер погиб глупой смертью. Кому как не ему-то следовало знать, что с минами шутить нельзя.

Еще было несколько коротких схваток на черноморском побережье. Почти на всем пространстве побережья разные санатории и дома отдыха. Названий не запомнил. Вот только запомнил, когда освобождали небольшой город Алупка.

От Алупки мы начали прорываться не побережьем, а горами. По горным дорогам. Места тоже здесь красивые. Русское население встречало нас с радостью, а вот население татарских деревушек – совсем другое дело. Эти даже не разговаривали. Были случаи, когда стреляли в спину. И вот на этой дороге в горах нашему батальону пришлось встретиться с крупным татарским отрядом. Хотя бой и не особенно был продолжительным, но жестоким. Зная, что их не пощадят, татары дрались отчаянно. Бой закончился полным разгромом татар. Не менее сотни их было уничтожено, часть, возможно, скрылись в горах, но нескольких, все же, захватили в плен. Наши солдаты-татары пробовали с ними разговаривать. Но ничего не получилось. Язык крымских татар не сходится с языком российских татар.