Рассказ «В интересах братьев» был написан сразу после того, как Киплинг согласился присоединиться к Имперской комиссии по военным захоронениям. Комиссия выросла из усилий команды добровольцев Красного Креста во главе с педагогом, имперским чиновником и журналистом по имени Фабиан Уэр. На Западном фронте они начали с регистрации погибших британцев. Их обязанности расширились, включив в себя создание надлежащих надписей на тысячах временных крестов, которые можно найти на линиях фронта, поиск постоянных мест для военных кладбищ и, наконец, поддержание связи с тысячами родственников погибших. К тому времени, когда весной 1917 года Имперская комиссия по военным захоронениям получила Королевскую грамоту, организация Уэра действовала в Салониках, на Галлипольском полуострове, в Месопотамии, на Балканах, в Египте и Восточной Африке, а также во Франции и Бельгии. Грамота выражает имперскую философию, которая вдохновляла комиссию на ее долг перед мертвыми: «Поддерживать идеалы, ради сохранения и защиты которых они отдали свою жизнь, укреплять узы союза между всеми классами и расами в наших владениях и способствовать развитию чувства общего гражданства, а также лояльности и преданности Нам и империи, которой они подчиняются». Благоговение перед погибшими на войне должно было стать цементом, скрепляющим империю.

Работа комиссии требовала вкуса и величайшей чуткости. Дел было много. Необходимо было вести реестр каждого павшего солдата со всей империи: к концу войны их будет более миллиона. Необходимо было собрать и проанализировать фрагменты свидетельств о пропавших без вести и неопознанных трупах. Необходимо было решить, как оформить надгробия и спланировать кладбища так, чтобы это согласовывалось с религиозными и этническими особенностями. Даже после того, как кладбища были построены, оставалась работа по посадке деревьев, уходу. Уэр, Киплинг и другие члены комиссии руководствовались одним принципом: павшие были нашими соратниками. Каким бы ни было их положение в жизни и какую бы веру они ни исповедовали, все они были равны перед смертью. Офицеры и солдаты, дворяне и простые люди — у всех надгробия должны быть одинаковые. Каждого человека можно было отличить только по имени, званию, возрасту, дате смерти, полковому значку и религиозному символу.

Киплинг посвятил всю свою творческую энергию работе комиссии до самой своей смерти в 1936 году. Он посетил кладбища Западного фронта в качестве инспектора. Он стал официальным представителем комиссии, составлял проекты ее публикаций и писал памятные речи для королевской семьи. Прежде всего Киплинг выбрал для памятников комиссии красивые надписи. Он выбрал фразу «Имя их вечно живет», которая была выгравирована на центральном алтаре каждого кладбища. Он создал надпись: «Солдат великой войны, Которого знает Господь», которая появилась на могилах всех неопознанных солдат. Жизнь и труд Киплинга теперь были посвящены памяти больше, чем писательству. Так что его можно простить за то, что он выбрал писательскую метафору, чтобы почтить память тех из падших, тела которых, как и его сына, не были найдены: «Их славы не стереть».

Судя по всему, Киплинг находил счастье в своей работе в Имперской комиссии по военным захоронениям. Наслаждаясь работой и будучи уверенным в том, что он выполняет долг перед страной, своим мертвым мальчиком и своим писательским мастерством, он забывал о трудностях.

Работа Имперской комиссии по военным захоронениям была явно масонской. Она подчинялась идеалу братского равенства. И она велась по всей империи. В материнскую ложу для павших принимались все независимо от вероисповедания, расы или происхождения. Работа комиссии полагалась на давние традиции и была почти литургической. Поэтому неудивительно, что в январе 1922 года во французской штаб-квартире комиссии в Сент-Омере была создана масонская ложа для ее членов. Киплинг был одним из трех братьев, которые взяли на себя инициативу в ее создании. Он также придумал название: «Строители безмолвных городов».

Масонство Киплинга, выраженное им в работе в Имперской комиссии по военным захоронениям, принимало людей всей империи любого цвета кожи. По крайней мере, смерть должна была уравнять представителей разных рас. Тем не менее, как и в стихотворении «Материнская ложа», к такой широте взглядов было приложено условие: погибшие в великой войне отдавали свою жизнь за империю и британского короля-императора.

Но все было не так. Колонии видели ситуацию по-другому: они требовали большей независимости в обмен на свою службу. Тем не менее, в то время как обществам белых поселенцев (Австралия, Новая Зеландия, Южная Африка, Канада) предлагался своего рода паритет с Великобританией, известный как статус доминиона, Индии никто ничего подобного не предлагал. Неизбежно стремление к независимости набирало силу. Мотилал Неру стал более радикальным во время войны и в начале 1919 года основал в Аллахабаде газету для выражения интересов «народа, созревающего в своей государственности». Для Неру, как и для многих индийцев, поворотным моментом стала бойня в Амритсаре в апреле 1919 года, когда войскам было приказано стрелять по мирной демонстрации до тех пор, пока не кончатся боеприпасы, в результате чего погибло почти четыреста человек. Неру руководил расследованием этой бойни, проводимым Индийским национальным конгрессом, благодаря чему он стал одним из лидеров конгресса как сторонник кампании гражданского неповиновения Махатмы Ганди. Ирония всей масонской работы Киплинга заключалась в том, что империя, от имени которой он ее выполнял, была обречена.

Тем временем в континентальной Европе масонство столкнулось с самой страшной угрозой.

11

ГАМБУРГ

DE PROFUNDIS

В более разумной версии мира католическая церковь извлекла бы урок из обмана, устроенного Таксилем в 1890-х годах. Увы, этого не произошло. Некоторые представители Церкви начали утверждать, что человек, раскрывший обман в Париже, был посланцем масонов, и считали, что настоящие Лео Таксиль и Диана Воган были убиты масонами за день до раскрытия самого обмана. Далеко не каждого католика можно было так легко провести. Но даже светлые головы Церкви не желали отказываться от укоренившейся веры в то, что масонство — это синоним ереси, обмана и злодеяний.

Неприязнь католиков к масонству была воплощением их страха перед глобализацией, которая своими паровыми двигателями и электричеством все активнее смещала европейскую колыбель христианства с насиженного трона главы международных дел. Еще одной причиной ненависти к масонству, которая сохранялась и в XX веке, была вновь возросшая ненависть к другой религии. В 1730 году масонство официально впало в немилость католической церкви. Евреи же были в немилости веками: ведь это они умертвили Христа.

Когда обман Таксиля был раскрыт, обличительные речи католиков стали полниться предположениями о злодейском союзе евреев и масонов. Таксиль же, как всегда готовый извлечь выгоду из любых злостных выдумок Церкви, посвящает евреям и масонству целую главу в своей книге «Дьявол в XIX столетии». В этой главе он пишет, что именно масоны освободили еврейский народ от рабства и что Шотландский устав составили евреи. Он также пишет, что с сатанинским обществом «Палладиум» объединились полмиллиона еврейских масонов.

Все это привело к тому, что в конце XIX века противники евреев включили в список своих претензий к ним еще и кровавый навет — слух о том, что евреи в тайне праздновали «свою Пасху», принося христианских детей в жертву и используя их кровь как ингредиент для приготовления мацы. Ненавистники евреев породили две новые идеи. Согласно первой идее, евреи управляют мировыми финансовыми отношениями (немалую роль в распространении образа жадного еврейского ростовщика сыграли Ротшильды, тогда финансировавшие самого папу). Согласно второй идее, евреи биологически были отдельной расой, чье присутствие было чуждо этому миру и разлагало его.

Очевидно, что консервативные католики не избежали соблазна объединить свою ненависть к евреям с ненавистью к масонству. Оно так же, на их взгляд, было полно тайн, нечистых обрядов и желало подмять под себя весь мир. Казалось, что у масонов и евреев много общего. Символика «искусства» изобиловала отсылками к Ветхому Завету. Этого было достаточно, чтобы поставить масонство в один ряд с евреями. Теория масонского заговора стала благодатной почвой для дальнейшего развития антисемитизма.

Вера в жидомасонский заговор вышла далеко за пределы католической церкви. В германоговорящих странах, например, эта вера породила местный вариант крайнего национализма, известного как Volkische Bewegung: оно объединяло в себе антисемитизм, яростную неприязнь к демократии и «еврейскому капитализму» и ностальгию по сказочному прошлому древних германцев. В Вене идею о жидомасонском заговоре тепло принял Гвидо фон Лист — бородатый оккультист, знаток расовой теории и сочинитель народных легенд. Фон Лист восхвалял возникшую на ледяном севере германскую расу, считая ее высшей. Народ «ариев» на протяжении всего своего существования боролся за выживание с «иноземцами». Под иноземцами имеются в виду евреи, масоны и даже католики. На выручку арийцам должен был прийти фюрер, символом которого фон Лист избрал свастику. Он также создал тайное общество с целью «очистить» великую расу. Как ни странно, но за основу такого общества было взято так им презираемое масонское братство. Ярым приверженцем идей фон Листа был малоизвестный студент художественной академии в Вене, которого в 1908 году постоянно видели с книгами фон Листа под мышкой. Этим студентом был Адольф Гитлер.