Я немедленно поставил перед собой цель — помочь юноше обрести боевой дух и веру в лучшее. Параллельно я поделился с ним своей уверенностью в том, что он будет счастлив, невзирая на ссоры и препирательства родителей. Я пообещал вступиться за него перед родителями и настоять на том, чтобы они проявили любовь и заботу о сыне. Я убедил Денниса: он заслуживает моей помощи, и помог ему вспомнить, что раньше он любил жизнь. Постепенно, отстранившись от перепалок родителей и избавившись от смущения перед сверстниками, он вновь обрел уверенность в себе.
Деннис был умным мальчиком, и его готовы были принять многие из колледжей, в которые он желал поступить. Он выбрал находившийся дальше всех от дома, желая начать жизнь с чистого листа, однако теперь был намного увереннее в том, что родители будут на его стороне, невзирая на все противоречия в их отношениях.
Как научить мальчика заботиться о себе, если общество превозносит и воспевает жертвующих своим здоровьем? Если мальчики осозн
Если научить юношу различать положительные и отрицательные стороны спортивной жизни, это поможет ему разобраться в восприятии самого себя как мужчины. Из-за распространенных представлений о мужественности мальчики, отстранившись от своего тела, перестали обращать внимание на боль, постоянно преодолевают себя, играют невзирая на травмы — они уверены, иначе в спорте просто нельзя. И многие понимают под храбростью умение бездумно жертвовать собой.
Важно дать мальчику точное представление о его организме — как о ключевой составляющей его сущности. Отношение к своему телу — умение прислушивается к своим ощущениям и трепет по поводу возможностей — определяет его будущее в самом базовом смысле. Если мальчик осознает предел своих спортивных навыков и выносливости, он нацеливается на непрестанное развитие. Он научится выжимать из себя все возможное, если сначала примет, а затем — расширит свои границы. Мальчик сделает следующий вывод: чтобы быть сильным в этой жизни, нужно не подавлять в себе слабости, а развивать новые способности.
Спортивный социолог Дон Сабо, бывший игрок в американский футбол, который теперь заботится о здоровье мальчиков, советует родителям и другим взрослым настраивать мальчиков против традиционных культурных представлений: «Не будь врагом своему телу». Он призывает тренеров, наставников и родителей учить мальчиков не гордиться болью, а воспринимать ее как тревожный сигнал. Находясь на трибуне во время спортивных соревнований, лучше прийти на помощь, если мальчику больно, хотя обычно в случае травмы им кричат «Борись!» или «Хватит ныть!»46.
Устаревшие методы воспитания мальчиков основаны на мнении, будто мальчик справится с трудностями, только если преодолеет боль и пересилит себя. Однако тренер Эрманн и спортивный социолог Сабо в своей работе размышляют, как сформировать характер мальчика. Эрманн в первую очередь напоминает детям о необходимости ценить здоровье и любить товарищей. Его подход учит игроков доверяться чутью и самим оценивать пределы возможностей. Если хвалить мальчиков за то, что они берегут себя, а не призывать их лезть из кожи вон, они научатся лучше чувствовать свое тело.
Чтобы помочь самим родителям избавиться от влияния традиционных представлений о мужественности, я предлагаю прямое руководство к действию в том случае, когда мальчику больно: не отмахиваться от его жалоб и не позволять ему молчать. Вместо этого проявляйте интерес и выражайте обеспокоенность, не важно, насколько травма серьезна. Не удивляйтесь, если поначалу мальчику будет неловко. Он даже может стыдиться того, что требует родительского внимания, чувствуя себя слабаком или нытиком. Однако если мать и отец посочувствуют его боли, попросят рассказать о ней и терпеливо выслушают любые жалобы, мальчик убедится в том, что его чувства действительно имеют значение. Кроме того, он осознает: ему не нужно молчать о своей боли.
Негласное правило, подразумевающее, что тела мальчиков — это «инструменты», которые необходимо совершенствовать и которыми запросто можно пожертвовать во имя победы, противоречит здравому смыслу. Наученные воспринимать свои тела как машины, мальчики перестают заботиться о здоровье. Они оправдывают страдания, ведут себя опрометчиво и не обращают внимания на травмы и проблемы со здоровьем. Как только мальчики начинают относиться к себе как к предмету или инструменту, они перестают сочувствовать чужой боли и страданиям. И намного проще причиняют боль окружающим.
Глава 8
Насилие, травля и уязвимость
Когда мне было четырнадцать и я поступил в девятый класс крупной городской школы для мальчиков, я вскоре понял: мне не подходит такая форма обучения. В средней школе мои отношения с друзьями становились все сложнее. Мы проводили много времени вместе, вдали от родителей. Все чаще ходили на танцы и вечеринки, привлекающие большие компании подростков. Кто-то из моих друзей начал зависать в местном кегельбане, в котором можно было поиграть в бильярд и пообщаться со старшими мальчиками, курившими и более искушенными в жизни. Расширяя свои знания о мире, некоторые из моих друзей начали важничать и прикидываться крутыми. Это было похоже на поветрие.
Когда мы перешли в старшую школу, мои друзья изменились еще сильнее. Они внезапно начали сбиваться в шайки, драться после школы, курить в туалете, пить и принимать наркотики, а также бороться за места в четкой иерархии, согласно которой лидерами становились самые крупные и подлые мальчишки. Во время драк другие мальчики почему-то окружали дерущихся, смеясь и подначивая их. В наш первый год в старшей школе мы с одноклассником, в очередной раз устав от алгебры, затевали одну игру. У нас были жесткие туфли на кожаной подошве, и мы выдумали свою версию «ястребов и голубей»: по очереди пинали друг друга по голени, каждый раз решая, отступить или напроситься на новую порцию боли. Весь год на наших ногах красовались синяки и царапины. Каждый понедельник во время обеда мальчики за нашим столом обсуждали драки, которые по выходным происходили между бандой Двора (названной так в честь места их сбора, школьного двора) и другой бандой, именовавшейся «Первый Штат» (в честь кегельбана «First State» в моем родном городе Уилмингтоне в штате Делавэр).
Весной того года, когда закончились ежемесячные танцы в школе и все пошли к машинам, чтобы направиться домой, возле входа в тренажерный зал внезапно вспыхнула драка, привлекшая внимание толпы. Из-за огромного количества людей я с трудом разглядел нескольких парней из тех, что сидели с нами за одним обеденным столом. Тот, что старше, по словам людей, «ополоумел», он пинал другого мальчика, который лежал на земле и никак не мог отбиться. Оказалось, у второго мальчишки, очень тихого товарища, которого я знал лишь по имени, даже были общие уроки со мной. Той ночью он умер от черепно-мозговой травмы, полученной в драке.
И хотя мне еще не раз предстояло быть свидетелем юношеской жестокости, той ночью я понял, насколько на самом деле уязвим. Даже не осознав до конца своих чувств, я попросил родителей на следующий год перевести меня в другую школу. Я невольно представил, как поступил бы, окажись я на месте любого из этих мальчиков, — и понял, что совершенно не желаю оказаться в подобном положении.
Дальнейшие годы жизни стерли из моей памяти воспоминания о жестокой юности, в которой все жили по правилу «человек человеку волк». В новой школе трагедии происходили реже, однако среди юношей все равно витал дух авантюризма. Я был свидетелем множества драк, а порой и меня самого пытались втянуть в схватку. Все это скрылось в глубине моей памяти, когда я вырос и решил, что полезным будет отстраниться от воспоминаний юности. Но совсем как безрассудные риски и нездоровые решения определяют отношение мальчика к собственному организму в будущем, так и пережитый опыт насилия играет ключевую роль в отношениях мальчика со сверстниками.
На мальчика определяющим образом влияет как положение жертвы, так и положение обидчика. Согласно национальному опросу 2011 года, проведенному группой ученых из Университета штата Нью-Гемпшир с целью оценить склонность детей к жестокому поведению, к семнадцати годам 70 % подростков хотя бы раз подвергаются насилию, обычно со стороны других молодых людей. Более 60 % опрошенных хотя бы раз становились жертвой за последний год. Более половины признались, что подвергались насилию не единожды; 15 % пострадали шесть и более раз за год. Мальчики в общем и целом чаще подвергаются нападкам (45 % мальчиков и 37 % девочек признались, что становились жертвами насилия), а также сталкиваются с более серьезными травмами в результате. Показатели по количеству физических расправ (каждый четвертый к семнадцати годам хотя бы раз подвергался подобному) и реляционной агрессии[21] (ее жертвой к семнадцати годам становился каждый третий) среди мальчиков демонстрируют, насколько часто им приходится сталкиваться с жестоким отношением1. За последний год мальчики намного чаще участвовали в стычках, чем девочки. Согласно исследованию, проведенному некоммерческим центром «ChildTrends» в Бетесде (штат Мэриленд), 28 % мальчиков от четырнадцати до восемнадцати лет подтвердили, что хотя бы раз за последний год участвовали в драке. Показатели различны для белых и латиноамериканских (27 %), а также афроамериканских подростков (39 %). Кроме того, мальчики чаще подвергаются домашнему насилию.
Из всех убитых возрастом от десяти до двадцати четырех лет 86 % были мужского пола. Убийство — самая частая причина смерти афроамериканских подростков2. Каждый год в мире происходит 400 000 убийств, 80 % из которых — убийства представителей мужского пола, причем 97 % убийц также являются мужчинами. Гэри Бейкер, специалист по развитию детей и подростков, а также глава организации «Promundo», объяснил настолько сильную разницу в показателях среди представителей мужского и женского пола: «Чтобы превратить мальчика и мужчину в убийцу, нужно очень постараться… Мужчину почти всегда заставляет убивать страшная травма, унижение, осуждение, социальная изоляция и психологическое давление»3.
Согласно канадскому ученому и активисту Майклу Кауфману, существует три взаимообусловленных вида мужского насилия: насилие против женщин, насилие против других мужчин и насилие против самого себя. Эта триада отражает процесс адаптации мальчиков к жизни в обществе, которому свойственны унижения и постоянный контроль, — мальчик усваивает эти методы и впоследствии применяет во взаимодействии с окружающим миром, людьми и самим собой. Выучив урок, мальчики стремятся к власти, чтобы управлять другими. Кауфман уверен: мальчик и сам не замечает, как определенный набор действий становится неотъемлемой частью его жизни. Когда мальчик сдается давлению действительности, в нем растет напряжение, а поскольку он всеми силами старается подавлять эмоции, напряжение выплескивается наружу в форме насилия4. В отчете, опубликованном организацией «Promundo-US» в 2018 году, обсуждалась связь между традиционным воспитанием мужчин и уровнем насилия. Невзирая на огромные усилия и ресурсы, направляемые на предотвращение насилия, авторы отчета считают: «Что касается профилактики насильственных действий, то до сих пор общество не относилось к данному вопросу с должным вниманием»5. Желая открыть дискуссию на данную тему, исследователи выделяют основные культурные процессы, увеличивающие вероятность насильственных действий со стороны мужчин: например, ограничение эмоционального диапазона мальчиков, принятие как данности негласной иерархии среди них и ожидание традиционных проявлений мужественности. Затем в отчете представлен обзор восьми видов насилия: во-первых, чтобы показать, насколько искажены современные представления о мужчинах, а во-вторых, чтобы подчеркнуть, каким образом юношеская борьба за влияние приводит к каждому из перечисленных видов насилия. Вот эти восемь видов насилия:
• жестокость к сексуальному партнеру;