В антрепризном театре Ольги Глубоковой «Русская школа» Людмила Чурсина сыграла в спектакле по пьесе Елены Греминой «За зеркалом» (спектакль был назван «Императрица»). Громкого успеха спектакль не снискал, но необходимо отметить, что Екатерина Великая в исполнении актрисы предстала в нем чрезвычайно любопытно.
Начать с того, что прежде, если мне не изменяет память, Чурсиной не доводилось еще проводить роль, словно на «американских горках»: неприступная, величественная императрица и — потерявшая голову от страстной любви к поручику Александру Ланскому обыкновенная женщина. В спектакле Людмиле Чурсиной удалось блистательно воплотить все грани и оттенки этой незаурядной личности — просвещенную монархиню, стремящуюся к демократии в жестокий для России век, личности, которой тоже в какой-то мере свойственны интриги, влияние домыслов и слухов, клубящихся вокруг Екатерины, словно густое облако дыма, подлинной труженицы, не чуждой и властности, и попыток предотвратить все, что, по ее мысли, способствует разрушению государственности. Но и бесконечно любящая женщина, для которой убийство возлюбленного на всю жизнь остается незаживающей раной…
Светлана Хохрякова писала: «Всерьез к этой работе (не актрисы, а к спектаклю в целом) вряд ли можно относиться. Издержки антрепризы тут проявились по полной программе — какая-то времянка, все на скорую руку. Но роль-то Чурсиной досталась интересная. Как от такой отказаться? Чурсина и не отказалась, вот и пытается достойно в этом пространстве существовать».
Людмила Чурсина в роли Екатерины Великой (недаром же под таким именем и вошла в историю государства Российского!) явила перед нами образ женщины страдающей и правящей огромной страной, постоянно разрываемой двумя полярностями — долгом и чувством, побороть ни одного из которых она не может.
Слишком сильны.
Слишком противоречат одно другому…
Была в творческой судьбе актрисы еще одна роль, о которой писали не слишком много (честно говоря — совсем мало) и с самыми противоречивыми, вплоть до полярных, оценками.
Антрепризный спектакль Юрия Еремина по пьесе известного японского писателя и драматурга Юкио Мисимы «Самое дорогое — бесплатно» собрал блистательную группу артистов: Людмилу Чурсину, Ольгу Кабо, уже замеченную молодую Нелли Уварову, Георгия Тараторкина.
Кто-то из критиков назвал его «самым стильным театральным зрелищем сезона», и в этом была значительная доля истины. Тонкое сочетание тщательно проработанного японского колорита и школы русского психологического театра дало свой интересный результат.
Содержание пьесы непривычно во многом и для эстетики Юкио Мисимы: в дом к человеку, с которым у нее когда-то был роман, спустя 20 лет в качестве домработницы приходит женщина, бывшая гейша, дошедшая до крайнего предела нищеты — она согласна работать не за вознаграждение, а просто за еду (ее и играет Людмила Чурсина). Он давно уже женат, у него взрослая дочь, которую бросил жених. Жена (Ольга Кабо) от ревности, не избытой за 20 лет, измывается над новой прислугой, дочь бежит из дома от ее сочувствия и жалости. И в какой-то момент прислуга просто исчезает…
Эта роль потребовала от актрисы сдержанности, скупости существования, но и внутреннего огня, который постоянно приходится гасить в себе от испытываемых унижений, а значит — он тем сильнее сжигает ее изнутри. И эти черты стали новыми красками в мастерстве Людмилы Чурсиной, заставляя вспомнить те роли актрисы в театре и в кинематографе, которые намечались легкими штрихами, а в спектакле «Самое дорогое — бесплатно» проявились ярко и сильно.
О своей роли Людмила Чурсина вспоминает: «Как она говорит, „жизнь в этом доме — это испытание и покаяние“. Она выносит все — и издевательства жены, и многое другое. Школа гейш очень чувствуется в моей героине — по смирению, по ровной спине, по походке. Потому что женщина, которая прошла такую многолетнюю школу, всю жизнь несет в себе эту культуру. Это не проститутка и не просто любовница — эти женщины несут философскую нагрузку, требующую и общего развития, и многих знаний. В общем, то, о чем рассказывают „Мемуары гейши“. Роль мне была интересна тем, что все играешь внутри, эмоции прячешь. Внешне — улыбка и состояние полупоклона. А все главное происходит внутри, чтобы не очень обнаруживалось для присутствующих. Задача непростая».
А на вопрос корреспондента об этой роли: «Философия гейши противоречит характеру русской женщины — сильной, темпераментной. Как вам кажется, кому больше удается быть счастливыми?» — Людмила Чурсина ответила: «Истина где-то посередине. Ни восточным, ни русским женщинам не удается достичь абсолютного счастья. Счастье — это мгновение. Ради этих минут живешь, и если они случаются, это уже счастье. А вообще счастье — это бытие: если ты здоров, у тебя есть любимая работа, есть близкие друзья».
Глава 4. Актриса и ее режиссер
Вниманием значительных режиссеров Людмила Чурсина, пожалуй, обделена не была ни в какие времена. В Театре драмы им. А. С. Пушкина (нынешней Александринке) играла у Арсения Сагальчика, параллельно работала с Розой Сиротой, в Театр Армии пригласил ее Юрий Еремин на роль Настасьи Филипповны в спектакль «Идиот», позже актрисе довелось работать на площадках этого театра в спектаклях Леонида Хейфеца, Иона Унгуряну, играть в «Орестее» Штайна…
Утвердившись еще по киноролям актрисой на воплощение характеров сильных, ярких, остро драматических, а порой и трагических (что с очевидностью сказалось в ее немногочисленных работах на подмостках ленинградского Театра им. А. С. Пушкина и в спектаклях Л. Хейфеца и И. Унгуряну), то ли сама Чурсина ощутила, то ли так сложились звезды, что стало очевидно — с возрастом все больше и больше нужен ей режиссер, который «повел» бы вверх по ступенькам осмысления именно этого образа: сильной, одухотворенной, ведомой противоречивыми, яркими чувствами женщины в самых различных проявлениях этого типа. Это ведь лишь на первый взгляд может показаться, что подобный характер окрашен монотонными, а порой и скучноватыми красками — в нем есть свои оттенки, отражения, проявлять его можно на отдаленном друг от друга материале, в различных сюжетах по-разному, по-особенному складывая из паззлов неповторимый рисунок…
И был в этом ощущении самой актрисой до конца не осознанный, но очень важный момент, который тоже требовал встречи со «своим» режиссером.
С течением времени, с погружением в каждую новую роль, с жизненным опытом все более обостренно чувствовалось в Людмиле Чурсиной интенсивное накопление того, что мы привычно называем интеллектуальным багажом, немыслимым вне тяги к духовным устремлениям. Приходил вкус к чтению не только привычному, но к постоянному возвращению к классическим образцам русской и мировой литературы, что приводило к необходимости ознакомления с теми философскими и духовными трудами, которые были почти недостижимы в нашем советском бытии. С начала перестройки не просто пополнился книжный мир — открылись новые горизонты познания, в коих четко обозначались и ориентиры подлинной культуры. Этот поток поначалу невольно, а потом в качестве незаменимого увлек актрису, наполнив ее внутренний мир не просто новизной, но некими существенными, очевидными особенностями.
И в этот момент сама Судьба свела Людмилу Чурсину с режиссером Александром Бурдонским явно не случайно: ведь они давно уже служили в одном театре, но как будто присматривались друг к другу, опознавая постепенно схожесть натур, близкие цели и способы их воплощения на театральных подмостках. Ровесники, сформированные общими идеалами того времени, когда росли; примерно в одно и то же время ощутившие, сначала смутно, а потом все более определенно, двойственность многих из этих идеалов, подмену истинных духовных ценностей мнимыми. Оба — преданные идее русского психологического театра, впитавшие от своих учителей не только безграничное уважение к нему и веру в него, но и необходимость своим трудом обогащать и развивать его ценности. А может быть, лишь со временем рассмотрел режиссер высочайшей культуры и разностороннего глубокого образования в актрисе то, что всегда являлось для него самым главным в совместной работе. Отвечая в одном из интервью на вопрос корреспондента, что для него важнее всего в актере, Александр Бурдонский сказал: «Талант и любопытство, любознательность, интерес к тайнам профессии… Все великие актеры и актрисы не теряли детского интереса к жизни, к профессии. Это есть и в Людмиле Чурсиной, и в Алине Покровской». А все, перечисленное режиссером, имеет самое прямое отношение к «отдельно взятым» личностям, для которых открывшиеся литературные и культурные горизонты стали особой питательной средой. И эта среда настоятельно требовала выхода — разделенности, в первую очередь…
Видимо, именно это — человеческая, личностная глубина и близость «детского интереса» к жизни и профессии — сблизило режиссера и актрису, приведя к первой совместной работе, спектаклю «Дуэт для солистки» Тома Кемпински.