— Расскажи, Юрочка, расскажи! — обрадовалась женщина.
— Ну, в общем… Это с ним еще в вашем мире случилось… Учитель вместе с друзьями стал испытывать новый прибор. Он же геолог был, а прибор для изучения горных пород. Прибор у них сломался, и друзья погибли, а Семен Николаевич оказался в нашем Среднем мире. По сравнению с вашим, это как бы далекое прошлое. Сначала он один охотился и рыбачил, потом Бизона раненого встретил. Они вместе пришли в поселок, где наше племя живет. Потом была война с неандертальцами — мы их хьюггами зовем, — и Семен Николаевич очень многих убил, потому что он великий воин. А зимой была катастрофа, и все племена погибли, только лоурины остались — нам Семен Николаевич помог. Тогда Черный Бизон стал вождем, а Сухую Ветку — ну, которая потом меня родила — инопланетяне утащили. Да и катастрофу они вроде бы устроили. Летом Семен Николаевич построил первую лодку и поплыл маму искать. Он только зимой вернулся — с мамой, пангирами, с Хью и с Варей.
— Еще одну завел?! А мать твоя куда смотрела?! Ох-хо-хо-о… Впрочем, Семочка до девушек всегда охоч был…
— Что вы?! Варя — это мамонтиха. Она тогда совсем маленькая была. А учитель всегда только с Сухой Веткой жил, пока она не умерла, но это уже потом было. Я как раз той зимой и родился. А весной возле поселка метеорит нашли — большущий кусок железа. Только он давно кончился. Потом имазры с аддоками появились. Семен Николаевич повел против них наших женщин-воительниц и неандертальцев, которых он спас от голода. Они всех победили, и имазры с аддоками признали власть лоуринов. Семен Николаевич стал главным колдуном и жрецом, его все слушаются.
— Что ж ты говоришь такое?! — ужаснулась женщина. — Это мой Сема — колдун?! Это Сема-то — жрец?! Да он в Бога никогда не верил, он в Академии наук работал, диссертацию защитил!
— Тут другое, — чуть снисходительно пояснил Юрайдех. — Учитель считает, что в его родном мире — тут, у вас, значит, — люди разграбили свою планету. Никто из них (из вас!) не видел мамонтовой тундростепи и потому даже не представляет, чего лишился. Вы смотрите по телевизору передачу «В мире животных», а мы в мире животных живем. Учитель говорит, что здесь — у вас — людей стало несколько миллиардов, но по-настоящему счастливы очень немногие. Основная же масса просто мучается от рождения до смерти. А чтоб было не так противно жить, они одурманиваются всякой дрянью, болеют за спортивные команды, слушают рок-музыку или молятся Богу и убивают тех, кто верит в него иначе. Многие даже ничего не смотрят и не слушают, а просто одурманиваются и работают, чтобы получить средства на дурман и еду для своих жен и детей. Все бы ничего, но здешние люди, начав разорять свой мир, остановиться уже не могут, хотя, наверное, со временем одумаются и попытаются восстановить хоть что-то. Семен Николаевич стал жрецом, наставником наших людей в новом Служении. Мы — лоурины — должны не дать мамонтам вымереть, должны сохранить свой мир таким, каким он был до катастрофы.
— Катастрофы?! Что ж такое там у вас случилось?
— То же, что и у вас примерно тысяч двенадцать лет назад. — Юрайдех чувствовал себя прямо-таки учителем перед первоклашкой. — Кончился очередной ледниковый период — только и всего.
— Узнаю, — вздохнула женщина. — Вы, Васильевы, все, наверное, такие. Сема, когда в институте учился, придет, бывало, очень поздно, от него спиртным пахнет, а он про мамонтов и первобытных людей рассуждает. А ведь на самом деле он по петрографии и стратиграфии специализировался.
— Я про это знаю, — расплылся в улыбке Юрайдех. — Петрография — это наука о камнях, а стратиграфия — о слоях горных пород!
— Сема, Сема… — покачала головой Ольга Степановна. — А вот я, Юра, на старости лет Библию читать стала. Только не понимаю ничего. Наверное, высшего образования для этого недостаточно… Злодейства там сплошные, и запугивают сильно…
— А вы ее не читайте, — с умным видом посоветовал Юрайдех. — Вы просто живите. Учитель говорил, что христианство и ислам — очень поздние религии. Они возникли, когда за пилигримами уже пели пустыни, то есть люди эти пустыни уже создали. Они начали понимать, что натворили, и стали вопрошать придуманных ими же богов, как жить дальше. Но богов нет, а Творец с горькой усмешкой сказал: «Плодитесь и размножайтесь, пока не поумнеете. Захотели лишнего, так добывайте хлеб свой насущный в поте лица своего!»
— Как все это сложно, Юрочка…
— Это все очень просто, Ольга Степановна! — снисходительно улыбнулся Юрайдех. — В вашей Библии написано про грехопадение человека. Это на самом деле соответствует появлению производящего хозяйства, разрыву человеком связи с природой — только и всего!
— Не расстраивай ты меня! — попросила женщина. — Скажи лучше, что еще там у вас Сема натворил.
— Много всякого, — с гордостью заверил Юрайдех. — Он форт построил и школу придумал. В ней лоурины, имазры, аддоки, хьюгги, и пангиры учатся. И все говорят по-русски! Я тоже учился — читать и писать умею. Хотите, покажу? Да, а пангиры — это такие го-ми-ни-ды. Учитель их пи-те-кан-тро-пами называет. Они картошку любят выращивать. Потом укитсы пришли и безобразничать начали. Из-за них Сухая Ветка погибла. Семен Николаевич очень разозлился, собрал воинов и всех укитсов поубивал. Потом он с неандертальцами на море уплыл. Они там стали на моржей и тюленей охотиться, а он домой вернулся. А в прошлом году, — не удержался Юрайдех и выдал главную свою радость, — Тобик самый первый прибежал! И приз получил! Он уже, знаете, какой вырос? Во-от такой!
— Это кто же, приятель твой? — растерянно поинтересовалась Ольга Степановна. — Учитесь вместе?
— Что вы, — рассмеялся парень. — Семен Николаевич мамонтов в школу не принимает. Говорит, сами их учите, а то они едят и гадят много.
— Сема… — женщина промокнула глаза платочком и всхлипнула. — Хоть бы позвонил или весточку какую прислал! Все жду, жду…
— Да как же он пришлет-то? — удивился Юрайдех. — Мы ж в другом мире живем, в другом времени! Но вы не думайте: у нас, у лоуринов, все есть! И посуда глиняная, и ткани, и ножи железные, и лодки, и собачьи упряжки — Семен Николаевич все придумал и людей научил. Но с вами связаться никак нельзя.