— Ой, нельзя ж, наверное… Больно, да? Кто ж тебя так… Бедненький мальчик…
Юрайдех не сразу понял, в чем дело, а когда понял, то рассмеялся — его грудную мышцу и часть живота пересекал довольно свежий рваный шрам. По краям он был украшен ямками — следами проколов толстой железной иглой.
— Все давно заросло, — успокоил он женщину. — Это меня Лисенок копьем достал.
Женщина как будто не слышала. Она трогала пальцами старые шрамы, и из глаз ее текли слезы:
— Здесь… И здесь… Живого места нет! Да что ж они там с детьми делают?! Варвары… Господи, ну какие же варвары!! Юрочка ты мой… Внучек… Что они с тобой сделали?!
— Что вы, — снисходительно улыбнулся Юрайдех, — когда мы детьми были, то всерьез и не дрались почти. Только когда большими стали и к посвящению готовиться начали. А это все — ерунда! Головастик специальную иглу придумал — кривую такую. Чтоб, значит, кожу сшивать. Тогда она зарастает быстрее. А если где самому шить неудобно, то ребята всегда помогут — вы не думайте!
— Не думаю я, — женщина достала из кармана кусочек ткани, сняла очки, промокнула глаза и тихо высморкалась. Вернула очки на место, поправила волосы и вздохнула: — Беда мне с вами… Ты будешь есть по-человечески?! Что это такое?! В моем доме ребенок голодный! Сейчас колбасы нарежу! И сыру!
— Можно я?.. — кивнул Юрайдех на холодильник. Женщина в недоумении шагнула в сторону. Парень опасливо взялся за ручку, потянул на себя. С чмокающим звуком дверца открылась. Юрайдех опустился на корточки и некоторое время разглядывал содержимое. Потом осторожно закрыл дверцу, поднялся на ноги.
— А еще еда есть?
— Да… Все вроде там… Бери, чего хочешь, не стесняйся!
— Всего хочу! — честно признался Юрайдех. — Но есть больше не буду. Еды и так мало — ваши люди голодными останутся.
— Да что ж ты такое говоришь, Юра?! — всплеснула руками женщина. — Ну, подъели, конечно, за выходные… Так ведь вечером Таня в магазин заедет — она же на машине! — и всего накупит. Да я и сама могу сбегать!
— Не-е, — покачал мокрой головой Юрайдех, — больше есть не буду. Нельзя мне. Лучше скажите: вы и правда учитель?
— Ну… На пенсии я уже, в школе не работаю больше… Но уроки даю — дома. Или сама на квартиры хожу — у нас-то места мало совсем. Таня с Васей, конечно, прилично зарабатывают, но… А за уроки сейчас хорошо платят — богатых людей много стало… Вон домов-то для них сколько построили! — женщина кивнула в сторону окна. — И все новые строят и строят…
Она начала говорить, говорить, говорить… Ей почему-то казалось, что если она остановится, то внук уйдет, и она его больше не увидит. Юрайдех вспомнил, что в мире будущего, кажется, считается неприличным находиться при женщине без одежды. Он надел свой балахон, вернул на место пращу и сел на табуретку с другой стороны стола. Руки он положил перед собой, но его жилистое предплечье, обмотанное засаленными ремешками пращи, выглядело нелепо на застиранной скатерти. Он быстро понял это и спрятал руки под стол. Наконец женщина замолчала — нужно было что-то говорить самому. Парень немного подумал, выбирая самый удобный вопрос из многих ему заданных.
— Я так привык, Ольга Степановна. В школе все говорят по-русски и зовут его Семен Николаевич. А вообще-то он Семхон Длинная Лапа. Когда я был маленький, он все время рассказывал мне про мир будущего и про вас тоже. Он колдун, он умеет рассказывать и как бы показывать то, о чем говорит. Причем так, что потом не забывается. Я вот и вас, и дом этот узнал, а ведь никогда тут не был.
— И я тебя сразу узнала, Юрочка! А в то, что Сема погиб, я никогда не верила! Никогда! Сердце мне подсказывало — живой он, просто уехал куда-то! А от милиции никакого толку: то говорят, что погиб, то — пропал без вести. Как человек может пропасть?! А они — как будто и не было никогда! Как же не было, если я его вынянчила-вырастила?! Вон, и фотографий целая папка!
— Милиционеры не виноваты. Это инопланетяне так следы прячут.
— Кто прячет?!
— Инопланетяне… Если хотите, могу с самого начала рассказать. Мне учитель эту историю много раз повторял, когда я маленький был. Я все помню, только не все понимаю.