Уэсли выпустил ее руку, воскликнув раздраженно:

– Боже мой, Кларисса! Я был не единственным вербовщиком рабочих в Оксфорде и был первым, кто осуждал наем жителей высокогорья. Они неисполнительны и постоянно убегали домой. Мне жаль этого вашего Рамшу, но, поверьте, я никому ничего о нем не говорил.

Чувства Кларри пришли в смятение. Она не знала, что и думать.

– Вы не верите мне, не правда ли? – спросил Уэсли мрачно. – Вы действительно думаете, что я был столь черствым и корыстным? Если вы такого низкого мнения обо мне, тогда, возможно, и хорошо, что мы с вами не поженились.

Кларри вздрогнула от презрения, прозвучавшего в его голосе. Уэсли сверкнул глазами.

– Может быть, в те времена я был слишком самоуверен, но я был молод, только приехал из Англии и был полон желания чего-то достичь. Но я никогда не испытывал к вам, Белхэйвенам, такой неприязни, какую вы питали ко мне. Я относился к людям так, как они того заслуживали, в том числе и к вашему отцу. Я предлагал ему свою помощь, помните?

– Помощь? – язвительно отозвалась Кларри. – Вы подняли его на смех за то, как он ведет дела в Белгури, а потом попытались отнять у него поместье, женившись на мне!

– Я оказал бы ему услугу, – воскликнул Уэсли, – причем за собственный счет! Мой дядя Джеймс счел глупостью мое желание приобрести Белгури. И увидев, насколько вы неблагодарны, я склонен был с ним согласиться.

– За что же я должна быть вам благодарна? – спросила Кларри. – За то, что мой отец из-за вас заперся в кабинете и довел себя пьянством до могилы?

Уэсли снова схватил ее за руку.

– Вы что же, все эти годы возлагали вину за это на меня? – удивился он. – Ваш отец уже был сломленным человеком и алкоголиком.

– Нет, не был!

Кларри стряхнула его руку.

– Да об этом говорили все чайные плантаторы задолго до того, как я приехал в Индию, – гневно бросил Уэсли. – А знаете, что еще они говорили? Говорили, будто это из-за того, что у Джона Белхэйвена погибла красавица-жена. Но у него есть симпатичная дочь Кларисса, которая ведет хозяйство, и он хотел, чтобы так оставалось и впредь. Никто не был достоин вас, по мнению Джона. Он хотел оставить вас с Олив при себе, даже если бы его чайные посадки пришли в упадок.

– Как вы смеете!

Взбешенная, Кларри ударила его по щеке.

Уэсли свирепо уставился на нее. У него на лбу пульсировала жилка.

– Он преуспел в том, чтобы заразить вас своей эгоистической скорбью, заставив чувствовать себя виноватой за симпатию к кому-либо, кроме него.

– Нет, – выдохнула Кларри.

– Да, – продолжил Уэсли безжалостно. – С тех пор вы бежали от своей любви, настоящей, страстной любви между мужчиной и женщиной. Вы похоронили свои истинные чувства, Кларисса, под тем предлогом, что у вас всегда был кто-то, о ком нужно было заботиться: ваш отец, Олив, Герберт и даже Уилл. Вы боитесь полюбить мужчину всем сердцем, думая, что не заслуживаете этого.