Серебристая «Волга» шла по широкому ровному шоссе, сделанного «стамбульскими» турками. Вдоль трассы появились фонари, они вырвали участок дороги из лап ночи, отразившись переливами на гранях серебристого капота, демаскировав тройку отважных бизнесменов. Впереди, сияя множеством огней, как новогодняя елка, показался пост ГАИ, вдоль трассы висели портреты Назарбаева.

– Онур, не надо, давай разворачивай! Посадят. Куда ты разогнался, уже сто сорок! – Алексей от напряжения закусил ус и упёрся руками и ногами в торпедо.

– Нэ, они все спят, хотя тут утром кортеж-мартеж с самого Нурсултана гоняет, но сейчас устали – ночь! – водитель был сосредоточен, впился глазами в дорогу и руками в баранку, он, как камикадзе, был готов к тарану.

Они не спали! Замигали мигалками две стоящие у поста иномарки, из них и из здания поста выскочили гайцы, двое схватили ленту-ежа, бодро побежали поперёк широченного проспекта.

– Нэт, не успеете! Я тут всегда еду, тут намного короче, и сейчас проеду! – упрямо твердил Онур, пытаясь вдавить педаль газа через пол в асфальт и даже глубже.

«Волга» отчаянно гудела на низкосортном бензине казахских степей и тряслась от детонации. Казалось, что она либо взлетит, либо развалится на глазах удивлённых зрителей, раскидав тела пассажиров по широкому освещённому проспекту. Волгарь, буквально рассыпаясь, дымя на запредельных оборотах сизым дымом, пролетел перед носом гаишников, не успевших перекрыть трассу. Не снижая скорости, машина помчалась по узким улицам с плохим освещением, в заносе задевая сугробы снега, вылетела на широкую освещенную улицу, сплошь в высотных зданиях и яркой рекламе, непривычно слепившей глаза, смущая сознание, уже привыкшее к ночной ровной, как стол, степи.

– Э, братан, скорость-то скинь, обороты в красной зоне, сзади всё в дыму, масло жгём! – волновался Алексей, вцепившийся в сиденье и растопыривший ноги для упора в стороны.

– Твой сиди, они по городу перехват сделают, нам на трассу выбраться нужно, тогда свобода! Иначе всё заберут! – турок мчал по ночному проспекту, спидометр показывал сто шестьдесят, машину трясло от вибраций.

Вот и выезд, освещённый пост ГАИ, рядом стоит машина, но она не мигала, и никто не выбегал остановить нарушителей.

– Эх, пронесло! Эти любят спать, вырубили связь и спят. Время – три, у них смена в четыре, решили вздремнуть. Повезло! – радовался турок, снижая скорость. – Скоро кафе-мафе, встанем, похаваем, да и масло нужно долить спалили с литр, – довольно заключил Онур, начав беззаботно грызть семечки, сплёвывая шелуху себе под ноги.

– Ну ты и …странный, какого так поехал, а если б,.. то что?! – Алексей не мог успокоиться, его трясло, всегда браво топорщившие усы грустно обвисли, намокнув от длительного пребывания во рту.

– Тюрьма и конфискация! Вас бы в Россию выдворили, меня – домой! Я же человек упёртый, прямо собой не управляю, извини, братан. У меня бывает, шайтан попутает, ничего сделать не могу. Ты, брат, меня всегда тормози. А раз не тормозил, то ты и виноват в этом! На меня всех собак вешать не пойдёт! Ты и Егор – вот истинные виновники! – грозно сверкнув глазами, резюмировал проводник Онур-бей.

Егор молча потирал шишку, полученную от удара головой о стойку в момент резкого поворота на узкой улочке старой Астаны, и пробормотал:

– Уж, похоже, лучше б выдворили, тут вообще неясно, что будет дальше.

Кафе в виде юрты: на полу лежачие места и столики, посетители сидят за столиками или возлежат с пиалами на подушках, отдыхая после еды. В центре стоит огромная стальная печь, пышущая жаром. Алексей заказал шурпу и манты, к ним пару лепёшек и традиционный чайник чая. Поели, на душе стало тепло и спокойно. Долили в двигатель масло. Онур пошёл общаться с водителями.

– Э, как оно, ничего? Что везём? – слышались обрывки разговора.

– Лук везём, уже вторая партия. Одну в Новосиб увезли, сейчас в Тюмени скинем, – ответил высокий казах за всех сразу.

– Чё, цена, вроде бы, растёт пока? – турок угостился сигареткой, отошёл покурить со старшим, разговор стал неразличим.

– Давай, быстро надо ехать, цена в пике! Заправили? – на ходу бросил подошедший Онур, усевшись на водительское место.

– Да, всё заправили, но только, кажись, рессора одна болтается, надо бы на эстакаду! – запричитал Лёха, закусив один ус.