«Волга», как и положено машине такого класса, с первых дней начала вытягивать деньги, что являлось естественным для российского автопрома тех лет. Кроме всего, этот аппарат ещё и управлялся как утюг. Огромная, неповоротливая, прожорливая, заднеприводная, на всесезонной резине. С непривычки Лёха с трудом ловил волгаря в заносах, Егор же, не имея прав, мог только с сочувствием наблюдать за водителем, бешено вращающим рулевое колесо.
Издали заметив Онура, товарищи остановились у гостиницы и спешно вышли из машины. Алексей подошёл к турку, махая руками, и в лицах рассказал о происшествии на дороге и некоем Джавдете. Онур, внезапно помрачнев и зло сплюнув, тут же нырнул в тёмное нутро гостиницы «Каспий». Через минуту зажглось холодным светом несколько окон, потом ещё несколько, и через пять минут четырёхэтажное здание гостиницы гудело, как растревоженный улей.
– Онур, поехали давай садись, – Алексей схватил выбежавшего турка за рукав кожаной куртки.
– Кого садись, Джавдет ждал машину неделю, у всех денег назанимал, чтобы рейс сюда отправить, теперь весь товар уже не его, – турок возбуждённо вращал глазами, в уголках рта белела слюна, сейчас он был похож на цепного пса.
Вскоре на крыльцо вышел широколицый заспанный казах в отороченной мехом национальной шапке.
– Дорогой, я тебе должен в товаре гранатов двести килограммов, так ведь? Или меньше?
– Должен двести! Смотри, вон жена мой стоит, она свидетель, – Онур позвал жестом свою русскую жену, скромно прятавшуюся всё это время в тени контейнера.
Они втроём отошли в сторону, слышались короткие возгласы на незнакомом языке.
– Ну что, едем? – позвал Алексей, устав сидеть в заведённой машине без дела.
– Да, всё уладили, ништяк, едем. Жена тут останется, Джавдет всё ей отдаст, а брат мой троюродный тут остаётся торговать. Он проследит, – турок плюхнулся на сиденье рядом с водителем, в руках у него был небольшой пакет. – Чуть сигареты не забыл, мне четыре пачки в день нужно, могу не есть, не пить, дай курить, – турок улыбался, предвкушая скорую встречу с казахской семьёй.
– С Джавдетом всё уладили? – проснувшись и устало зевнув, поинтересовался Егор с заднего сиденья.
– Конечно, договорились. Э, давай едем сразу на Петропавловск, затем на Балхаш. Часа четыре едешь и меняемся. Первый пакет держи, но не тряси, там семечки, – Онур придержал руку Лёхи, умерив его пыл.
Оказалось, без сигарет и семечек Онур не мог управлять машиной. С его слов, лишь постоянное курение и поедание семечек способствуют бодрости и сытости за рулём, а что ещё важнее, такое сложно координационное занятие не даёт заснуть.
Дорога в никуда
Луковые коммерсанты выехали из города лишь ночью. На передних сиденьях расположились два водителя-сменщика: Онур и Алексей; на заднем обширном диване по-царски полулежал на сумках Егор. Первым взялся управлять упрямой машиной Алексей: дорога до Кургана была изъезжена им много раз, сам он был родом из тех мест и даже когда-то там жил с первой женой и сыном, но это было слишком давно и очень недолго.
– Давай, жми сотка, где сотка?! – следя за дорогой сквозь едкий сигаретный дым, внезапно вскрикивал турок, отчаянно вдавливая несуществующую педаль газа на месте пассажира.
– Ну ты что, гололёд, «Волга», чуть что –норовит жопой в кювет уйти. Вы, дорогой товарищ, спите, скоро вам за руль, – зло откусывался Алексей, утирая от напряжения капельки пота со лба. Он ехал на всех своих способностях.
м Какой спи, турки не спят, я на КамАЗах по троё суток не сплю. Чифирка сварим, бахнем и в путь! – оскалился жёлтыми зубами Онур.
– Братья по разуму, мне-то тут, сзади сидящему, спать можно?! – Егор несколько не понимал, зачем он тут, и не лучше ли ему в Кургане пересесть на поезд, идущий в Ташкент, доехать в комфорте до Джамбула, отоспаться.
– Ты – датчик сна, будешь будить нас, если спим, болтай, вопросы нам задавай, – откликнулся Онур, глубоко затягиваясь сигаретным дымом.